Голос Адели прозвучал вызывающе, и я чуть не поперхнулся шоколадом. Вообще-то она даже разговаривать не должна была без моего разрешения!
– Бен, – произнес я, слегка улыбнувшись. – Меня зовут Бен, можешь обращаться ко мне на «ты». И да, можешь снять… покрывало.
– О, какое облегчение! – рассмеялась девушка. – Спасибо.
Она быстро скинула с себя балахон и замерла передо мной, явно красуясь. Да ты везунчик, Коул! Тебе в жены сосватали мало того что принцессу, так еще и красавицу.
Адель была хороша. Миниатюрная точеная фигурка, платиновые волосы, уложенные в красивую прическу. Огромные голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц, коралловые губки. Пышная грудь – удивительная для такого маленького роста. Мраморная кожа. Шелковый брючный наряд – свободный и летящий. Так в чем подвох?
Она лукаво смотрела на меня из-под полуопущенных ресниц. Да, такая девочка определенно знает себе цену. И, кажется, она отнюдь не глупа. Вот только мне совершенно все равно, красавица она или уродина. Я люблю другую и навряд ли когда-нибудь смогу по достоинству оценить прелести Адели.
– Бен, самое время сказать какой-нибудь глупый комплимент, – шутливо упрекнула меня Адель, устав ждать.
Я тяжело вздохнул и отставил пустую чашку.
– Пожалуйста, если тебе так хочется. М-м-м… Адель, ты хороша, как утренняя роза. Сойдет?
Она не обиделась – звонко рассмеялась. Что ж, еще один плюс, у нее определенно есть чувство юмора.
– Тебе подать еще шоколада? – спросила она. – Фрукты? Конфеты?
– Нет, спасибо, – отказался я.
– А я возьму конфет, – сообщила Адель, мило сморщив носик, – всегда ем сладкое, когда нервничаю.
Она упорхнула к столу, схватила целую вазочку мармелада и уселась напротив меня, подобрав ноги. Вопиющая наглость для женщины нашей страны. Кажется, я начинаю понимать, почему Аллишу возжелал меня в зятья.
– Ты нервничаешь? – мягко поинтересовался я. – По тебе не заметно.
– Ой, ты же сильный маг, да? – Адель кинула в рот конфету и сладко зажмурилась. – Умеешь читать мысли? Прочитай мои, узнаешь наверняка.
Я вновь прислушался к ее эмоциям. Да, есть нервозность. Но любопытства и кокетства куда больше.
– Не буду, это неэтично, – отозвался я. – Поверю тебе на слово.
– А папа прав… – задумчиво протянула Адель, – ты определенно не на грани обморока. Любой другой мужчина…
– Уже поставил бы тебя на место, да, – усмехнулся я. – Но, видишь ли, в последние годы я жил в стране, где женщины свободны и независимы. Впрочем, ты знаешь об этом.
Адель облизала пальцы, перепачканные в мармеладе. Маленькие холеные пальчики с изысканным маникюром.
– Не удивляйся, что я такая. – Она зябко повела плечами, от нее повеяло грустью. – Папа разрешил рассказать, он тебе доверяет. В общем… – Она запнулась, но потом решительно расправила плечи. – Моя мама никогда не была женой отца. Она из Валлэи, любовница. Так… интрижка на время отдыха. Но мама забеременела, и это случилось в тот же период, когда ее величество тоже ждала ребенка. Дальше все просто. Родная дочь умерла, ее подменили мною. С согласия моей настоящей матери, разумеется. Но та взяла с отца слово, что я не стану вещью в его стране. И слово он сдержал. Меня воспитывали… по-особенному. И, естественно, папа искал мне особенного мужа.
Все, Коул, ты влип окончательно. После таких откровений тебе одна дорога – под венец. Залпом выпил стакан воды. Не отпустило.
– Понятно, – пробормотал я, немного отдышавшись. – Наверное, теперь я должен сказать что-то про оказанную мне великую честь.
– О, ты вполне можешь это опустить, – заверила меня Адель. – А что, в Армансу у тебя осталась девушка?
И откуда эти женщины все знают?! Чувствуют? Каким-то невероятным женским чутьем?
– В Армансу осталась девушка, которую я люблю всем сердцем, – признался я. – И навряд ли что-то способно это изменить.
Откровенность за откровенность. К чему скрывать и давать Адели пустые надежды? Она вспыхнула и закусила губу. Болезненный удар по самолюбию. А вдруг отец настолько ее любит, что она сможет уговорить его отменить помолвку?
– Ты напрасно думаешь, что я побегу жаловаться папе, – покачала она головой. – Любишь другую – люби. Мне жаль, но давай хотя бы попробуем стать друзьями. Ты не можешь отменить эту свадьбу, и я тоже не могу. Моя свобода далеко не
