Я мысленно закатил глаза, но промолчал. С удивлением ощутил, что Лин едва сдерживает смех. И чего веселится? Додумать не удалось – в гостиную вошла Мила.
Инвар оказался прав. От прежней Милы ничего не осталось – светлые волосы, серые глаза, резкие и острые черты лица, свободные движения, откровенный наряд. Ее выдали эмоции. Изумление, паника, ненависть. У меня даже в глазах потемнело – такой черной и яростной была ее ненависть ко мне. Ее желание видеть меня мертвым я ощущал так ясно, что стало страшно.
– Милдред Стоун, компаньонка моих дочерей, – представила ее герцогиня.
Ладно, панику я могу понять, но ненависть? И ведь ни единой радостной нотки. А выдержка-то какая! Внешне спокойна и безмятежна, вежливая улыбка, кроткий взгляд. И абсолютная уверенность, что я ее не узнал.
Следом за ней в гостиную вышли и дочери герцогини, Келли и Эмма. Я с трудом заставил себя поклониться и произнести слова приветствия. Не слышал, о чем потом говорили. К счастью, Лин ответил на все вопросы, выслушал какие-то распоряжения, а потом нам разрешили уйти.
Очнулся я в коридоре – сидел на полу у стены. Лин тряс меня за плечо и шипел на ухо:
– Рейо тебя раздери, Бен! Пойдем, пока нас кто-нибудь не увидел! Не встанешь – в морду дам, честное слово!
– Не надо… Сейчас… – Я отлепился от стены и поднялся на ноги. В ушах шумело. – Куда нам?
– До завтра мы свободны. Бен…
– Я в порядке.
Не настолько, чтобы адекватно воспринимать происходящее, но добраться до нашей каморки сил хватит. Инвар предупреждал, а я не мог поверить, пока не убедился сам. Но что же инквизиторы сделали с моей сестрой? Зная их методы, оставалось только скрипеть зубами. Найду того, кто это сделал, и убью. Медленно, с наслаждением.
– Она? – спросил Лин, как только мы заперлись у себя.
– Вероятно, – ответил я через силу. – Не думаю, что какая-то незнакомая девочка хочет моей смерти.
– Даже так… – Лин в несколько пассов соорудил вокруг нас звуконепроницаемый кокон. Правильно, тут у стен определенно есть уши. – Бен, ей просто промыли мозги.
– Просто? – горько усмехнулся я.
– Ладно, ты меня понял.
– Я только не понимаю, что мне теперь делать.
– А чего хочется?
– Напиться. Вдрызг. И забыть, как родная сестра, которую я оплакивал столько лет, меня ненавидит!
– Не поможет, – вздохнул Лин. – Во-первых, нам запрещено шляться по кабакам. Во-вторых, даже если мы нажремся, перед возвращением придется трезветь. Тогда смысл пить?
– Логично. – Я завалился на кровать не раздеваясь. – Тогда будем думать. Что там герцогиня говорила? Я прослушал. И какого ты веселился-то, как будто тебе анекдот рассказали?
Хорошо, что Лин рядом. Разговор с ним отвлекал и успокаивал – немного, но все же стало легче.
– Анекдот и есть, – хмыкнул Лин, забираясь на верхний ярус. – У кого из вас выше статус, у тебя или у герцогини?
– Э-э-э… У меня, – признался я и даже улыбнулся. И в самом деле забавно. Но я уже давно не думал о себе как о принце. – Ты мне зубы не заговаривай. Так что герцогиня?
– Их сиятельство велели явиться утром после завтрака. Собираются за покупками, будем сопровождать. До сего времени в наших услугах не нуждаются.
– Понятно. Как думаешь, она попробует меня найти?
– Герцогиня-то? – хохотнул Лин.
– Мила! – огрызнулся я, пнув сапогом доски второго яруса.
– А как же, – охотно продолжил ерничать Лин, – явится среди ночи с ножом… Нет! Со стилетом.
– Лин!
– Ладно, извини, неудачная шутка. Давай рассуждать… Мила тут на задании, так?
– Так.
– Ей невыгодно разоблачение, следовательно, ей невыгодно тебя беспокоить.
– То есть она будет продолжать играть свою роль и не откроется мне.
– Но будет искать возможность убрать тебя тихо, если, как ты говоришь, она хочет твоей смерти.
– Яд. Питье, еда, игла…
