— Сдаетесь?
— Сдаемся, — после очередных переглядываний с нами ответила ему маменька.
— Значит, я победил! — гордо воскликнул родитель.
— Оршан! Кого ты загадал? — возопила родительница.
— Государя! Правильный ответ был — государь! Я именно его показывал!
— А рог тогда при чем? — моргая, осведомилась тетя Ирана.
— Это был не рог! Это государев венец! — возмущенно поведал всем нам батюшка.
— А-а-а, — протянула матушка, мы все снова переглянулись между собой и принялись хохотать.
Разошлись по комнатам поздно, а на следующий день собирались отправиться на ярмарку. Нелику с Лийяной уговорили остаться еще на день.
Во время завтрака в тереме появился Гронан. Сего приходом в трапезной воцарилось молчание.
— Я приехал за своей ученицей! — объявил темный.
Этель подскочила на стуле, махнула рукой и опрокинула на белоснежную скатерть кружку с горячим кафеем. Моя матушка, увидев это, спокойно сказала:
— Гронан, ты присоединяйся к трапезе. Мы тебя кафеем угостим, Оршан недавно в Зилию ездил, вот оттуда и привез зерна кафа. А ты, Этель, доешь завтрак, тогда и поедешь со своим учителем.
Магистр ир Бракс кивнул моей матушке, сел за стол, а мой папенька как бы невзначай у него поинтересовался:
— Ты на чем приехал, ир Бракс?
— На санях, — ответил некромант. — На мой взгляд, это самый подходящий для зимы транспорт.
Родитель согласно кивнул, а затем покинул трапезную.
— Как успехи моей дочери? — обратилась к темному тетя Ратея.
— Дар слабый, но я буду стараться развивать его! Время есть! — четко произнес ир Бракс.
Тенгвин подал магистру кафей. Некромант мелкими глотками пил напиток и поочередно осматривал каждую из нас. У всех резко пропал аппетит, и мы с сестрами поспешили покинуть трапезную.
— Ну что за человек! — возмущенно покачала головой Нелика.
— Темный! Что тут еще можно сказать! — убежденно заявила я.
— Бедная Этель! — пожалела старшую кузину Латта.
Когда мы дружно проводили Этель и Гронана, то и сами отправились в Лимань на ярмарку.
Папенька расстарался и собрал целую вереницу из саней, в каждые были запряжены по три лошадки.
Садились в сани по четыре человека. Я оказалась вместе с Лиссой, Латтой и Тинарой. Сани, ведомые резвой тройкой, спустились к замерзшей Литке, по ней с ветерком и бубенцами понеслись в Лимань. Мимо проносились укрытые снегом косогоры, леса и пологие берега — все искрилось в ярких солнечных лучах. Белая снежная крупка летела в лицо, но нам было очень весело. Азарт, вдохновение, бурная радость — все присутствовало в этом путешествии.
Веселый звон бубенцов разносился по округе. Тройки неслись по замерзшей реке, обгоняя друг друга. Одной из них правил сам папенька. С ним сидели маменька, тетя Ирана и Лийяна. Все они хохотали не меньше нашего!
С ветерком мы и добрались до Лимани. Здесь было организовано сезонное место, где оставляли сани. Определив воинов охранять наш транспорт, мы поднялись по деревянной, очищенной от снега и льда лестнице в город. Ярмарка располагалась на главной площади Лимани.
До нее добрались на многоместной карете. Когда вышли, то договорились встретиться у входа спустя осей и разбрелись в разные стороны.
Я шла под руку с Тинарой, а следом торопились Лисса, Нелика и Латта.
Кругом стояли разноцветные шатры и открытые прилавки, на которых купцы и народные умельцы выставили свой товар. Чего тут только не было: деревянная расписная посуда, пузатые блестящие самовары, плетеные корзины разных размеров, берестяные туески, игрушки и декоративные статуэтки из природных материалов. Глаза просто разбегались — так хотелось все осмотреть. Народ вовсю гулял и веселился. Снежные горки, карусели, хороводы — мы с сестрами мельком оглядывали все, что привлекало внимание. Наконец мы высмотрели место, где показывают дрессированных животных. Купив у одной из лоточниц по леденцу на палочке, мы бросились смотреть представление. Следом за Лиссандрой пробрались в самый центр образовавшегося круга и увидели, как кролики катят мяч, а затем по очереди прыгают через него. Затем в круг вышел скоморох с двумя котами и стал отплясывать с ними веселый танец. Коты прыгали, лишь только их хозяин поднимал руку, ползали, если скоморох опускал длань, а еще кружились и смело
