– Вставай, – приказал старик.
Амин и не подумал повиноваться.
– Вставай, ибни, имей уважение к старости.
Амин прикусил губу изнутри и неторопливо поднялся. Цепи оказались слишком короткими, руки пришлось держать опущенными.
Старик поставил фонарь на пол, спугнув еще одну крысу, и вытащил из-за пояса короткий загнутый кинжал.
Амин молча смотрел на блики, скачущие по клинку. А, когда старик шагнул ближе, не выдержал.
– Что вы со мной сделаете?
Старик отодвинул рукав абаи, прижал клинок к внутренней стороне локтя Амина.
– Пока только капля крови, ибни, я должен знать наверняка, что ты – тот, кто мне нужен. Последняя проверка. Но, – старик надавил, и кончик клинка окрасился алым, – ты все равно умрешь. Так или иначе. Однако если станешь меня слушаться, смерть будет быстрой.
Амин усмехнулся и выдохнул:
– Для чего это?
– О, – улыбнулся старик, убирая кинжал. – Конечно, чтобы исполнить желание Сиятельного.
Амин сомневался, что если бы Сиятельный видел своего колдуна сейчас, он бы ему поверил.
Но Сиятельный Шакир и не думал спускаться в подземелья – он с тоской глядел на танцующих пышногрудых наложниц, и зевал. Когда мелькание разноцветных одежд и блеск драгоценностей его утомили, шехзаде неспешно поднялся. Засуетились евнухи, разгоняя девушек – ни одной из них Сиятельный не приказывал явиться в его покои. А значит, нынче ночью в гареме будет царить печаль.
Самого Сиятельного это нисколько не волновало. Благословленный Манат лишь с тоской покружил по коридорам собственного дворца, приказал напомнить колдуну Фаруку, что его господин ждет. И от нечего делать отправился в свои покои.
Давно уже не радовала Сиятельного охота, да и женские прелести наскучили. Чтение, рисование, услада бесед, – все надоело. Как же скучно…
Тяжело вздохнув, Сиятельный привычно потянулся к блюду за любимым кишмишем, но вместо винограда пальцы нашарили пустоту.
Шакир открыл глаза и с изумлением уставился на блюдо. Перевел взгляд на сидящего рядом мальчишку в обносках – тот презрительно посмотрел на шехзаде и отправил в рот последнюю кисть кишмиша.
Но стражу или хотя бы главного евнуха Шакир позвать не успел.
– Не стоит, о, светлоликий шехзаде, – облизнувшись, заявил мальчишка, спрыгивая со стола и плавно перетекая на колени. И зачем-то добавил: – Я преклоняюсь перед величием Сиятельного.
– Кто тебя сюда пустил? – выдохнул Шакир, во все глаза смотря на мальчика.
Тот стукнулся лбом о пол, поморщился и выпрямился.
– Никто. Я сам пришел.
Шакир приподнялся на локтях.
– Да как ты посмел, раб…
– Я знаю, чего вы хотите, шехзаде, – непочтительно перебил его мальчик. – Ваше сокровенное желание – оно мне ведомо.
Шакир осекся.
– Вечную жизнь мне даст… – на тон ниже начал он, но мальчишка снова перебил:
– О вечной жизни мечтает колдун Фарук. Он обманет вас, о луноликий шехзаде. Но вы хотите другого.
– Продолжай, – после недолгой паузы разрешил Сиятельный. – Скажи же, чего я хочу.
Мальчик снова улыбнулся. И скрипуче пропел:
– Вам ску-у-учно.
Шакир резко поднялся. Удивленно выдохнул:
– Как ты…
– И я принес вам то, что избавит вас от скуки, – продолжил мальчик, – навсегда.
Шакир жадно глядел на него.
– И что же это?
– Посмотрите в окно, о шехзаде, – смиренно откликнулся мальчик.
