— Хотя нет, обычным он не был. Да разве и возможно оставаться таким, когда сами боги преподнесли подобный дар?
Честный, справедливый, милосердный. Таким был тот, кто мог вершить суд над всеми остальными. Практически равный по власти богам, но — не бог. Он и стал первым фениксом. И олицетворением божественной власти тут, на земле.
— Царем? — спросила Вирта с любопытством, накручивая локон на палец.
— Нет. Он просто имел право наказывать людей за их поступки. И его решения всегда были верны.
— А как же темные маги? — снова удивился кто-то.
— Феникс — это всегда человек. Когда первый из них, имени его не сохранилось в летописях, умер, божественная искра выбрала другого.
— Вот так просто? — теперь уже спросил Крис, поправляя очки.
— Огонь всегда выбирает достойных, — ответила я, вспоминая прочитанное. — Если это человек, то искра богов наделяет его даром, и тот становится магом. Если же колдун, то он становится во много раз сильнее.
Повисла долгая пауза. Студенты обдумывали мой рассказ. В окна снова бился ветер, заставляя вздрагивать.
— И как же фениксы выглядели? — спросил Арис, нервно перебирая листы бумаги.
— И кто из магов был фениксом?
— И почему о них сейчас неизвестно?
— Их нет?
Я улыбнулась.
— Не все сразу, пожалуйста. Отвечаю на первый вопрос. Выглядел феникс как человек. Но у него имелись крылья. Он мог делать их невидимыми, если желал. Они состояли из огня, — добавила я. — Но пламя это — особое, я уже упоминала об этом. Огонь, дарованный богами и принадлежащий фениксу, мог исцелить и мог убить.
Крылья же фениксам давались для полета и внутреннего равновесия. Вынужденные вершить суд, они нуждались в том, чтобы последствий от их решений, не оставалось в душе. Иначе бы просто сходили с ума. Это тяжелая ноша для любого, — сказала, вздыхая.
Я невольно вспомнила свой полусон, полубред, когда Гженка чуть меня не убила. Кольнуло нехорошее предчувствие.
— Фениксом всегда мог стать только мужчина.
— Почему? — послышался новый вопрос.
— Женщина бы не выдержала этой силы. Не потому что слабее, — пояснила я, отгоняя магический огонек, решивший сесть на плечо, — а потому что за ее спиной всегда остаются те, кто ей дорог. И прежде всего, дети.
В те времена женщина была хранительницей очага. Она не покидала дом, заботилась о нем и ждала мужчину, который возвращался из походов. Женщина не подходила на эту роль. Ей бы пришлось навсегда отказаться от возможности иметь семью, — ответила я. — Мужчины же… Они выглядели по-разному.
Я перечислила магов, которых считали фениксами, описала их внешность.
— Но и общие черты характера в них проскальзывали. Феникс всегда был сильным, смелым, отважным, до невозможности справедливым. Это у него в крови. Он просто не мог мимо пройти, когда кого-то обижали, оскорбляли или причиняли боль. В своей каре фениксы могли быть жестоки и беспощадны, — продолжила я рассказ.
Что мне это напоминает? Странное ощущение щекотки внутри не отпускало. Словно я близка к какой-то разгадке, важной для меня. Но понять к какой, не получается.
— То есть, если встретишь феникса на улице, не узнаешь? — разочарованно спросил кто-то из студентов- старшекурсников.
Ответ едва не сорвался с моих губ. Конечно, узнаешь. Есть ведь то, что отличает их от человека.
Золотистые глаза.
Цвет их меняет огонь.
Ошарашенная догадкой, я повернулась к Эжену, чтобы осознать свою правоту. Он казался невозмутимым, но изумрудные искорки во взгляде говорили об обратном.
Я попала в цель.
Мне не жить. Просто не жить.
Я почти раскрыла его тайну. Пусть случайно, не подозревая о том, кем он является. Не обратила внимание тогда на сходство, увлеченная интересной книгой. Это меня не спасет.
— Отвечайте на вопрос, Риана, — абсолютно спокойно сказал Эжен.
