Дориан Лленас был гением, если сумел создать такое. И, быть может, совсем неплохо, что ничего подобного он уже не создаст…
– Вы – маг? – спросила девушка.
– Да. – Фредерик увидел вспыхнувшую в ее взгляде неприязнь и улыбнулся: – Это так плохо?
Пойманная в сети рыбка пыталась ускользнуть от него…
– Маги, они…
– То и дело умирают рядом с вами, Эбигейл, – опередил он ее. Улыбнулся печально: – Не годитесь вы на роль талисмана.
– О чем вы? – Девушка вспыхнула. Чувство вины – пусть и беспричинной – один из лучших рычагов давления, но не единственный из тех, которыми Фредерик Валье управлял в совершенстве.
– Мэтр Алистер погиб сегодня.
– Но… Госпожа Адалинда сказала, что он просто без сознания…
– Она так думала. Но порой даже не смертельные заклятия убивают. Такая несправедливость, ведь мэтр Алистер не был целью. Тот человек приходил за вами. За вами и за Джеком.
Из того, что рассказала о происшествии в доме Ранбаунга Фредерику бывшая супруга, логично было предположить подобное.
А страх – второй надежный рычаг.
– Вам повезло, что Адалинда оказалась поблизости.
– Скажите еще, что совершенно случайно, – вмешался в разговор Джек, до этого момента не удостоивший Фредерика и словом. Искусственный голос, казалось бы ровный, лишенный эмоций, на самом деле переполнен был скрытыми интонациями, до страшного настоящими.
– Не скажу, – спокойно ответил эмпат. – Адалинда, как и я, участвует в расследовании убийства Дориана Лленаса, Эйдена Мерита, а теперь и Алистера Ранбаунга, который был нашим главным свидетелем. Естественно, она приехала к нему не случайно. Но вовремя, согласитесь.
Правда – как и о фамильярах. Та правда, что не навредит им с Эдди ни при каких обстоятельствах, но поможет пробиться сквозь заслон подозрений и предубеждений.
Доверие – третий рычаг.
– Возвращайтесь в комнату, – предложил он дружелюбно. – Я приготовлю чай, найду посуду, и, если у вас останется такое желание, продолжим разговор.
Все можно было сделать быстрее. Грубее, но намного быстрее. С девушкой.
Как быть с ее механическим другом, Валье не знал, а потому не спешил.
Зато со лжеповаром, судя по доносившимся из ванной комнаты звукам, недавно очнувшимся, можно было не церемониться.
Приходил в себя Скопа долго.
В первый раз открыв глаза, не выдержал и минуты: тупая боль билась в виски, члены сводило судорогой, а внутренности скрутило в один тугой узел…
Во второй раз было уже полегче. К боли добавились новые ощущения: холод пола под щекой, зуд в руках, на счастье, не связанных, мерзкий запах… но об этом контрразведчик приказал себе не думать. Лучше уж о сволочной бабе, милостью которой он тут очутился. О том, как доберется до нее, с каким наслаждением сдавит хлипкую шейку… Неспроста маги из ВРО предупреждали держаться от нее подальше. Но кто их слушает?
Скопа не послушал.
Нужно было проследить незаметно, доложить Сидде. Но вдруг снова ушла бы? Как пить дать ушла бы – с девчонкой, с чучелом этим механическим…
С чучелом странно вышло. Получалось, оно и есть таинственный дружок Эбигейл Гроу? Как по дому за ней таскался, так и до сих пор таскается. Тогда понятно, отчего лицо прятал. Но все остальное – еще непонятнее.
Голова раскалывалась, думать не получалось…
Только об Адалинде Келлар. О том, как прижмет тварь и поговорит с нею по-свойски.
Обычно Скопа мараться не любил, в допросах старался непосредственного участия не принимать, но для этой дамочки сделает исключение. Рассчитается. За все, как говорят, хорошее.
От таких мыслей ему вскоре полегчало. Даже на ноги кое-как поднялся впотьмах. По свету, пробивавшемуся в тонкую щелку, нашел дверь…
