стал уже серьезно раненным, а по окончании «беседы» и вовсе присоединился к своим мертвым коллегам.
Тут я вспомнил свой личный опыт допроса пленного – разница, что называется, бросалась в глаза. Контрабандисты в отличие от честных вояк готовности к сотрудничеству не проявляли. Может, были в доле и кровно заинтересованы в сохранении сведений о караване в тайне, а может, отвечали перед владельцами товаров за успешную доставку не только кошельком, но и жизнью, например. Или семьями. А что? Контрабандная торговля с нелюдями – бизнес своеобразный, санкция за него одна – смертная казнь. Ну и меры предосторожности представители столь рискованной профессии должны предпринимать соответствующие, из серии «вход – рубль, выход – три». А то и вовсе без выхода – билет в один конец, так сказать. Если контрабандист, то навсегда, пока клинок или веревка не прервут столь своеобразную карьеру.
Как бы то ни было, с дозором было покончено, а мы принялись собираться в дорогу. Собственно, собирать было особо нечего, так что мы просто подождали, пока высланные вперед дозоры не выдвинутся на достаточное расстояние, после чего неспешно потрусили навстречу медленно ползущему к точке рандеву обозу. Ныне покойный разведчик перед уходом в иной мир любезно сообщил нам точный путь каравана, так что дальнейшее ожидание уже не имело смысла. Насколько я понял, существовали два возможных варианта маршрута, и окончательный выбор происходил уже непосредственно при выступлении обоза. Именно потому таинственный информатор ле Серка не мог сообщить о нем заранее, ограничившись лишь указанием конечной точки и приблизительного времени прибытия, а Стиг вынужден был высылать два дозора по обоим вероятным маршрутам. Теперь, когда неопределенность с местонахождением каравана исчезла, настало время действовать, и действовать быстро. Разведчикам полагалось вернуться к каравану за два часа до полудня, их отсутствие наверняка заставит противника насторожиться – нам придется постараться.
Успели мы вовремя, но дело все равно предстояло нешуточное. Лежа в густой траве на склоне невысокого холма, я задумчиво разглядывал неспешно приближающийся караван из одиннадцати крытых повозок. На каждой сидело по паре вооруженных мужиков сурового вида – все, как сказал пленный. Солнце стояло уже высоко, заливая открытые степные пространства потоками яркого света, но как я ни приглядывался, бликов, играющих на начищенном металле клинков и доспехов, так и не заметил. Наши противники неплохо подготовились к операции, позаботившись о соответствующем случаю снаряжении.
Эта мысль отозвалась неприятным холодком где-то между лопаток, как будто кто-то провел по спине обнаженным клинком, лишь слегка касаясь лезвием кожи. Рука сама собой сжалась на рукояти сабли. Тяжесть оружия вернула уверенность и перевела мысли в более конструктивное русло.
На тренировках Стиг делал основной упор на палаш, он же – тяжелая шпага, хотя обоюдоострый меч и кавалерийская сабля тоже не были обойдены вниманием. Последняя была вторым любимым оружием лейтенанта, и владел он ею поистине виртуозно. Думается, польские жолнежи, пытавшиеся, насколько я помню, создать собственную школу фехтования на саблях в пику французам и итальянцам с их приверженностью к прямым клинкам, оценили бы искусство ле Серка по достоинству. Увы, мое знакомство с этой стороной фехтовального искусства было весьма поверхностным и ограничивалось несколькими пробными занятиями «для общего развития», так что в предстоящем бою оставалось уповать только на силу, быстроту и ловкость. Ну и на Эйбрен-заступницу. Куда ж без нее? Тем более милосердная богиня пока еще ни разу не подводила. Или это Джерид для меня старается? Поди пойми этих божественных баб! Тут с обычными порой не разберешься…
Мои раздумья прервал резкий свист, тут же перекрытый громким воплем со стороны головной телеги обоза, успевшей уже миновать мою позицию и достигшей небольшой реденькой рощицы, приткнувшейся под защитой восточного склона занятого нами холма. Путь каравана в этом месте пролегал вблизи высотки, огибая холм с юга и упираясь в разросшийся у его подножия лесок. Затем обоз должен был следовать по тенечку вдоль опушки и далее к оставленной нами далеко позади рощице с тремя зарубленными разведчиками контрабандистов. Однако в процессе этого движения неизбежно наступала ситуация, когда караван оказывался растянут тонкой цепочкой у подножия холма, а его голова при этом находилась в непосредственной близости от «лесного массива» – идеальная позиция для организации правильной засады.
Лежа на склоне, я наблюдал, как захлопывается устроенная Стигом ловушка. Свист был сигналом, а крики – результатом работы лучников. Обстрел с холма дал свои результаты – с моей позиции были видны минимум три трупа. Ноги еще одного кандидата на тот свет торчали из-за колеса предпоследней телеги, дееспособность их владельца оставалась под вопросом. К тому же минимум двое контрабандистов получили серьезные ранения – неплохо для шести лучников, имевшихся в нашем распоряжении.
А затем раздался сигнал к атаке, и все раздумья закончились. Вовремя. Противник успел оценить, откуда ведется обстрел, и те, кто сумел его пережить, уже укрылись за повозками. Теперь следовало атаковать, пока враг не пришел в себя и не подготовился к организованному отпору. Что мы и сделали.
Сбежать с холма – минутное дело. Вроде только что поднимался на ноги, и вот уже передо мной высится дощатый борт
