– Клянись сыном сохранить в тайне! Обещай, что поможешь, это очень важно, важнее всего что было!
– О чём ты, не понимаю!
– Просто – клянись. Хранить секрет, пока мы в пути, тебе ничего не стоит, а там решишь как поступить.
Унрулия кивнула, мелко и с рассеянным видом, как приветствуют прислугу. Я помедлил, подбирая слова.
– Явился чародей и сообщил: через три дня на гору падёт Золотой Талисман. Талисман – это не какой-то там амулет, могучий артефакт, подозреваю, наполнен океаном магии! Хватит очень надолго. Силы Фитца тоже проистекают от какого-то артефакта, вряд ли от талисмана, иначе бы не сидел в промозглой башне крохотного королевства. Чем хуже я, почему должен довольствоваться крохами с господского плеча?! Добуду свой. Без магии я – никто.
Губы Унрулии превратились в тонкую линию.
– Зря на себя наговариваешь. В лесу сам справился с бандой разбойников! Старик не в счёт. Упадёт твоя железяка, Талисман, и что? Пусть себе лежит, поправишься – заберём.
Сердце радостно застучало.
– Нельзя медлить! Роуди, да и Хольстер знают, подслушали чародея, могут быть на полпути. Чародей тот сам не из молчунов, другим разболтает!
– Кто такие?
– Коллеги по колдовской башне. Бывшие, чтоб им провалиться, предателям!
– Талисман способен исцелить? Не верю я внезапным чародеям.
Эритор быстро глянул через плечо.
– Исцеление – необходимая мелочь. Что-то заставляет верить: чародей не обманывает, Талисман даст даже больше, чем смею надеяться. Я всегда стремился к магии, да не к фокусам с амулетами! К истинной первородной силе, помнишь легенду о Симарине? Помоги, я в долгу не останусь! На меня положиться можно, сами видели.
Унрулия с улыбкой протянула руку.
– Я верю тебе. Надеюсь, поправишься, прежде чем придётся затаскивать на гору!
– Ура! – вскричал Эритор, вскочил, на лице восторг. Лошадка дёрнула с перепугу, Эритор кувыркнулся к нам через облучок.
Я пожал узкую ладонь, приятно прохладную. Стоило пальцам соприкоснуться, ледяная волна метнулась от кончиков вверх по кисти, стрельнула в локоть, в плечо и наконец в голову. Чувства остекленели, замерло и всё вокруг. Я словно воспарил и смотрю тысячью глаз. Ритмичные удары сотрясают бесплотного меня, с каждым тактом вдвое растёт тяжесть, но давит не сверху – со всех сторон! Пытается ужать такого огромного в маленькое тело, что трясётся внизу на телеге.
Чувства рывком вернулись к обычным. Колёсная ось никак не договорится с шириной колеи, я лежу на неудобном и жёстком, в затылке пульсирует. Разлепил глаза, на фоне болезненно яркого неба чёрный ореол волос, непокорные пряди щекочут мою шею, тонкий чужой запах действует получше нашатыря. Унрулия встретилась взглядом и отпрянула.
– Виллейн, что с тобой?!
– Н-не знаю. Всё в порядке.
– Повалился как сноп, смотри – шишка! Надышался больше всех, сидишь понизу. Надо выбираться из дыма.
Кряхтя как дед, привалился обратно к борту телеги. Отъехали далеко, догоняем пламя.
– Я что-нибудь бормотал?
Унрулия запустила пальцы в причёску, пара изящных движений – и женская магия сработала – даже на мой, далёкий от благоглупостей взгляд – лучше. Глянула искоса.
– Так, ничего особенного.
– Что значит: «ничего особенного»? – уцепился я.
Эритор обернулся с улыбкой до ушей.
– В любви признавался! – выпалил Эритор.
– Я?! Кому признавался? То есть к кому признался?
Унрулия делает вид, что занята, так занята. Расправила складки, отряхивает невесомый пепел. Тёмное платье в артистичных серых разводах.
– Брось, ты так красивее!
Слова вылетели сами по себе, я чувствую, как щёки наливаются жаром. Унрулия дёрнулась.
– Послушай, твой оберег не защитный, так? Его Эритора отец подарил?
– Как ты догадался?
