Город умирает без магии, построен в недружелюбных местах. Вокруг скалы, вместо доброй земли – глина, что не желает родить зерно. Северо-восточных склонов гор избегает солнце, и виноград растёт с лесной орех, а не с яблочко. Пашен чуть, гномы сотню лет рыли недра гор и выели до пустой породы. Торговые пути послушно идут к сильным молодым королевствам, обходят неудачников стороной. Только ухищрениями магии удавалось выживать, даже жировать. Пока не иссякли обломки Чаши Симарина.
Вон они, на столбах вокруг и над Цирком Магикус, жалкие остатки мощи тратят в бессмысленное свечение.
Из земель тянули все соки, магией заставляя родить там, где бесплодно, сиять там, где тускло. Теперь изнасилованная земля мстит с лихвой. Упырями и великанами, дождями на всю зиму и горными лавинами, что отрезали перевалы.
Я остановился, ноги гудят, точно прошёл полдюжины лиг. Так и есть! Трижды Магикус обошёл. Солнце окончательно село, но слуги щедро жгут масло в фонарях, и Магикус залит праздничным огнём. Глашатаи сорвали глотки – в полночь представление, и народ в богатых одеждах спешит к центральным входам. Я к боковым казармам, ведь сказано, объявления на каждом городском столбе: любой желающий на свой страх может сразиться в Цирке Магикус – и уйти с победой и призом!
Только магу путь назад заказан.
Я постучал в дубовую дверцу. Открыла заспанная рожа, такая широкая да дебелая, не во всякую дверь пройдёт.
– Тебе чего?
У меня сжалось внутри. Губы непослушно произнесли:
– Я доброволец, пустите.
– Что-о? Не смеши! Доброволец! А-ха-ха-ха-ха! За десяток лет не видали ни одного! Пшёл вон, бродяга!
Дверь захлопнулась, я с постыдным облегчением перевёл дух.
Плечи будто тянет к земле, я поплёлся, спина горбиком, восвояси.
«Талисман, добуду Талисман, тогда и спасу, весь сияющий от магии, во взгляде море огня, одежды развеваются величественно под невидимым ветром! Да-да, Унрулию тоже спасу из лап мерзкого полутролля! И Анвейн найду, и принцу Джетсету помогу вернуть законный трон!»
Я немного воспрял, по-хозяйски посматриваю на тёмную громаду гор.
Дверь позади скрипнула.
– Эй, шутник! А ну, вертай взад! – донёсся новый, властный голос. Простучали тяжёлые шаги подбитых металлом сапог, и я оказался в окружении дюжины мрачных децимариев.
Страх из подбрюшья сполз в колени, сделав и ноги ватными. Но первый шаг к вратам испарил, прогнал слабость прочь. Я гордо расправил узкие свои плечи, изнутри прёт ухарское, залихватское веселье!
Глава 6
Децимарий с брюхом поверх ремня суёт копье соседу, пальцы-колбаски с трудом сплелись в мудрёный охранный знак, щупает что-то угловатое и острое под одёжкой. Остальные в привратной каморке замерли с выпученными глазами, в руках дрожат от напряжения копья, острые кончики готовы пришпилить как жука.
За рядком стражей запыхался вельможа, старший брат, лейтенант, или как их кличут. Костюм чернее ночи и обтягивает мощную грудную клетку, брюки лопаются на толстых, с бревно, бёдрах, заправлены в голенища зелёных гоблинских сапог. Вельможа покачивается с носка на каблук, набычился, руки в боки, большие пальцы цепляют ремень. Лицо словно из камня высечено, тяжёлый подбородок – валуны колоть – прикрывает мощную шею получше рыцарского хауберка. Выше незначительная голова, а тёмные глазки посажены так близко, одним пальцем выбить. Ремень вельможи украшен серебряной чеканкой, на бляхах монстры в длинной цепочке похабных поз. В ножнах короткий, но широкий клинок, почти тесак, рукоять по краям грубой кожи в середине отполирована до шёлкового блеска. На груди охранный амулет, оранжевый металл сияет вызывающе нагло, здесь, в страшном любому магу месте.
– Доброволец? – скептически вопросил вельможа, мерит взглядом ширину плеч и рост. Презрительный фырк оросил заросшие салом спины децимариев. – Только не говори, что пришёл биться на секирах!
Вельможа кивнул на столик в углу, там крест-накрест меч и секира.
Я скрестил на груди руки.
– Не стану. Я пришёл сражаться… магией!
Децимарии вскинули опущенные было копья, кончики дрожат, и страх белой мукой проступает на лицах. Вельможа ни чёрточкой не дрогнул, лишь ноздри расширились, как у хищника на запах дичи.
– Видал сумасшедших всяких, но такого… поверить на слово не могу. А ну как лжёшь? На посмешище перед публикой выставить вздумал?! Докажи, что маг!
