числа перебежчиков, добровольно сдавшихся в плен. Часть из них действовала под своими подлинными документами комсостава РККА. Один из агентов был в звании майора, на момент задержания готовил переход доверенного ему командованием группировки батальона, состоящего из мобилизованных местных жителей, на сторону врага. После проведенных арестов батальон переформирован.
– Где сейчас арестованные?
– Пока в Белоруссии. Там с ними работают следователи из группы Цанавы.
– Плохо, что агенты так долго работали в нашем тылу. Вы анализировали, почему это произошло?
– Да. Кроме ранее названных мной объективных причин, есть и субъективная – слабая профессиональна подготовка оперативных сотрудников.
– Озвученные вами проблемы мы в ближайшее время постараемся решить за счет подготовки оперсостава на 4-месячных курсах при Высшей школе НКВД. Куда направим наиболее отличившихся наших военнослужащих из числа младшего командного и рядового состава срочной службы. Когда Седов будет выписан из госпиталя?
– По сведениям из госпиталя, в самое ближайшее время он будет обследован на ВВК и, по всей видимости, выписан.
– Хорошо. В отношении Седова продолжайте наблюдение и будьте готовы к тому, что в скором времени его батальону будет поставлена новая боевая задача на Кавказе. Поэтому заранее свяжитесь с Федотовым, он в курсе задач батальона, и обсудите необходимые мероприятия…
Глава 21
Через три недели после операции с меня наконец-то сняли бинты и вызвали на ВВК. С утра пораньше госпитальный парикмахер привел меня в порядок, и я направился к кабинету главврача. Тут собралась солидная толпа ранбольных, ждущих вызова в кабинет. Пожилая медсестра, открыв дверь кабинета, вызывала их вовнутрь. Очередь двигалась довольно быстро, и скоро я зашел в кабинет. За длинным столом, покрытым белой скатертью, сидело семь человек: шесть медиков и Козодаев. Перед ними лежали стопки историй болезней, в которых они делали записи. Напротив стола стоял стул с высокой спинкой, куда меня пригласили присесть. Председатель комиссии, пожилой полковник медслужбы, посмотрев историю болезни и мои заштопанные раны, спросил, как я себя чувствую. Получив положительный ответ, он поставил свою резолюцию в моей истории болезни и отпустил с богом, пожелав при этом больше в госпиталь с такими ранами не попадать. Вот и весь ВВК. Чуть позже вышедший из кабинета Козодаев сообщил, что сразу после обеда я могу на складе получить вещи и форму. Свое удостоверение я получу у него, а остальные документы – в строевой части, как только они будут готовы. Он же предложил мне свою помощь в получении места по литеру на сегодняшний поезд. Я был только «за». Кроме меня, из командного состава на выписку больше никто не попал.
После обеда, предварительно искупавшись в душе, я направился на вещевой склад, расположенный в подвале нашего корпуса. У входа туда собралось с десяток человек, выписанных из госпиталя, довольно громко обсуждавших ход получения и выдаваемые вещи. Имущество выдавали трое – пожилой старшина и две молоденькие девушки, с трудом таскавшие мешки с имуществом бывших раненых. Чтобы найти нужный мешок, девушкам приходилось довольно долго разбирать надписи на бирках. Вещи, в которых доставили сюда бойцов, были выстираны, отремонтированы и отглажены. Хоть нежные женские руки, отстирывая пятна крови, сильно потрудились, тем не менее следы от них все равно оставались. Как и заштопанные дырочки от пуль и осколков. При отсутствии какого-либо элемента обмундирования старшина с печалью в глазах доставал из своих запасов новое. Получая вещи, бойцы тут же на скамейках коридора переодевались и, дождавшись друзей, поднимались в строевую часть. Мне спешить было некуда. Поезд вечером, а до него еще куча времени, так что я спокойно дождался конца очереди.
Завскладом, предупрежденный Козодаевым, сверившись со своими записями, лично нашел мешок с моими вещами. В мешке оказался лишь мой рюкзак и планшет. Все обмундирование, залитое кровью, валенки, пробитые осколками мины, пришли в негодность. Естественно, формы штурмовых подразделений на складе не оказалось, поэтому старшина предложил получить общеармейское. Согласился, а куда деваться? Не ехать же в подштанниках! Доберусь к себе – поменяю. Вскоре передо мной были выложены продпаек на трое суток, новое нижнее белье и полный комплект формы старшего комсостава. Слава богу, что китель и шинель были с полевыми петлицами, а то бы замучился перешивать. Сапоги оказались слегка поношенными, ну да ничего, мне бы только до дома добраться. Главное, что все было по размеру и сидело на мне как родное. Из металлического шкафа старшина выдал мне портупею, кобуру с пистолетом и две пачки патронов к нему. Пистолет оказался тем, что был записан в удостоверении (спасибо,
