– С Пашкой-блаженным они дружили?
– Окстись, какие дружилки! Помню, Епифания не хотела его и на Сретенье[2] в храм пускать, не говоря уж о чем-то большем.
– Послушниц что, не выпускают? Или только под конвоем? – псионник был полон сарказма.
– Почему? – удивилась монашка. – Здесь не тюрьма. Ходи, кто ж тебе мешает.
Дальше разговор продолжался в том же духе. Никто ничем, что происходило вне стен обители, не интересовался.
Из бумаг Дмитрий узнал интересный факт: Марината и юродивый появились в обители примерно в одно и то же время. Если прибытие девушки отражено чётко, то вот с парнем сложнее. Лишь несколько упоминаний, первое – в расходнике на оплату работ по штукатурке внешних стен. Выплату произвели некоему Павлу Бесфамильному. Станин уже устал удивляться местному юмору. Второе, на что он обратил внимание, это «приданое», которое должна была принести обители несостоявшаяся монахиня. Участок земли и дом, доставшиеся девушке в своё время от родителей.
Разрешение на захоронение на землях монастыря псионник аннулировал. В выданном Ниррой конкретное количество не оговаривалось, несколько лет безвременно ушедшие из жизни сестры находили вечный покой под стенами обители.
Вой, поднятый монашками, когда он приказал людям эксгумировать останки, не особо тронул Демона, но немного задел выездную бригаду стажёров, на которых специалисты постарше старались свалить всю грязную работу. В этом случае грязнее не придумаешь. Демон сам взялся за лопату и откинул первый ком земли.
Итак. Две привязки. Две монашки, одна – любовница Артахова, вторая – прожившая в обители около тридцати лет сестра. До пострига женщина вела обычную, ничем не примечательную жизнь – учёба, работа, замужество. Следом разворот на сто восемьдесят градусов. Автомобильная авария, в которой гибнут муж и сын. Женщина выжила, долго лечилась, а потом ушла в монастырь. Её можно понять. Правда, ответа на вопрос о привязке это не давало.
Он снова посмотрел на Лену. Девушка избавилась от видимых последствий нападения. Ключевое слово – «видимых». Бывали случаи, когда жертвы погибали спустя сутки после атаки. С ней он такого не допустит. До областной больницы два часа, и он заставит медиков проснуться и сделать всё, что нужно. Дорога в ночь, но он выдержит.
Он гнал машину так же, как гнал её Сергий. Если это приблизит Демона к разгадке, то он готов повторить его путь от начала до конца.
Он копался в прошлом чужой семьи, вытащил на свет ворох неприглядных сведений и деяний, не жалел никого и ничего. А эта девушка не замечала, не видела мерзости её близких людей. Невзирая ни на что, оставалась собой. Демон поймал себя на жгучем желании сохранить её, сохранить эту чистоту для себя. Слишком пугающе эгоистичным было это стремление, слишком похожим на… Дмитрий отогнал непрошеную мысль.
Темноту за стеклом лениво рассекал тусклый свет фар. Что чувствовал Сергий Артахов, когда гнал машину сквозь ночь? Боялся не успеть? И за кого больше: за себя, за ребёнка или за женщину, сидящую рядом?
От областного медицинского центра псионник почему-то ожидал большего. Три приземистых двухэтажных корпуса и два флигеля – вот и вся больница, даже территория не огорожена. Демон сразу потребовал главврача и невролога.
В глубинке страх перед службой контроля был одновременно сильнее и слабее, чем в городах. Сильнее, потому что власть тут уважают больше, а слабее, потому как большинство проблем люди привыкли решать сами.
На срочный вызов с небес второго этажа в приёмный покой спустился главврач. Молодой. Слишком молодой для такой должности. Дмитрий скептически нахмурился. Вон как улыбается, от уха до уха, зубы мудрости проглядывают, смазливое лицо, очки в тонкой золотой оправе, модная стрижка, загар, словно он только что из отпуска вернулся. Может, правда? А может, ты, Демон, несправедлив, и это талантливый врач, у которого нет времени на знакомство с девушками, вот он и не спускает глаз с Лены.
– Нефедов Вселорав Иммунович, – представился врач и осведомился: – Что случилось?
– Нападение блуждающего, – ответил Станин, указывая на девушку. – Весь комплекс процедур для выживших после атаки: энцефалограмму, анализы, что там ещё?
– Сделаем, – доктор был полон оптимизма.
Ждать пришлось долго. Часа три Дмитрий просидел на подоконнике перед входом в отделение диагностики. Безликий, выкрашенный бежевой краской коридор тянулся через всё здание, как и длинный, постоянно повторяющийся узор линолеума, как и яркие, режущие глаза круглые шары светильников.
Демон взял сигарету, щёлкнул зажигалкой, погасил огонь и снова зажёг.
– Надолго к нам? – подошедший Вселорав, не доросший ещё до Иммуновича, открыл окно.
– Зависит от вас.
