Ее слова всколыхнули старые воспоминания, как Семафор пару лет назад под лёд провалился, так мужик ещё полгода не замечал, что камень разума неактивен. Блуждающих отгоняет, и ладно, а то, что в терминал не вставишь, ему плевать, не работает, не учится, на учёте не стоит, пособий не получает.
– Думаю, лесом ушли, через заповедник, – продолжала рассуждать женщина.
Я мысленно прикинула расстояние от посёлка до монастыря. Только по очень большой нужде можно решиться на такое путешествие – через полстраны, по лесным тропам.
– Через два года пришло письмо. От Маришки. Писала, что всё хорошо, жизнь наладилась. Ничего конкретного, общие фразы. Хотела участковому отнести. Пашка до сих пор был в розыске. Да и Раису жалко, хоть и дрянная баба, а такого не заслужила. Но тогда бы не поздоровилось Маришке, посадили бы, и все дела. Решила сначала с ней поговорить. Обратного адреса, конечно, не было, лишь штамп почтового отделения-отправителя, деревня в Дистамирской области.
– Нашли?
– Нашла, – ещё один тяжёлый вздох вырвался из груди женщины, – в монастыре. Меня даже переночевать пустили. Наломала дров подружка. Настоятельнице наврала про дом, монастырю обещала отписать. И как ей без документов поверили, да ещё и с такими камнями? Мало того, уже и забеременеть от кого-то успела. Хоть срок и большой, а животик маленький был, под просторной одеждой в два счета спрятать можно. Я только поэтому и согласилась молчать. Мариша говорила, за месяц ничего ни с Пашкой, ни с Раисой не случится, а потом она с отцом ребёнка уедет, тогда пусть мачеха и забирает дурачка. Уговорила меня. Я вернулась обратно.
Голос Линданы Павловны внезапно сорвался.
– Райку в органы через неделю вызвали, оказалось, умер Пашка. С собой покончил. И Маришка тоже… того, от родов. Если б я тогда… может… – продолжить хозяйка не смогла, слезы сплошным потоком хлынули из глаз.
– Я потом искала тебя, – она вытирала лицо краем фартука и старалась успокоиться. – В монастырь ездила и к Райке ходила. Сказали, умер ребёнок. Как же умер, когда даже могилки нет? Говорят, говорят с тобой, успокаивают, а глаза в сторону отводят, сами не знают – мальчик родился аль девочка. А отец, говорю, куда делся? Тоже руками разводят.
Я дотронулась до руки женщины, понимая, что большего утешения она не примет, да и я вряд ли способна его дать.
– Раиса после этого в город уехала. Дом продала моим родителям. Когда я замуж собралась, они нам его и подарили, чтобы из посёлка не уехали. Второе крыльцо видела? – она кивнула в сторону двери. – Мой бывший при разводе отсудил, до сих пор там спивается.
Выйдя на улицу, я вздохнула полной грудью и несколько минут просто стояла на месте. В руке я держала маленький прямоугольник плотной бумаги. Стоило заикнуться о фотографии на память, как женщина с готовностью предложила выбирать любой. Мне понравился наиболее чёткий, с двумя девушками.
Рассказа о собственной жизни удалось избежать. Решили, что он будет уместен в следующий раз. Мы обе понимали, что этого не будет, но сказать вслух не решились.
Пока я была в доме, солнце уже успело коснуться краем тёмной ленты деревьев заповедника. Указания псионника выполнены с лихвой, на этот раз сплоховал блуждающий.
Машина стояла на том же месте. Дверца со стороны водителя была открыта. Сквозь лёгкую тонировку лобового стекла я видела очертания человеческой фигуры.
– Адаис Петрович.
Фигура не шевельнулась.
– Адаис Петр…
Я заглянула в салон, и слова застряли в горле. Псионник сидел, закрыв глаза. Вполне можно принять за спящего, если бы не лихорадочно горящие щеки и безвольно свесившаяся рука. Не слышно даже дыхания, массивная грудь под бежевой рубашкой не шевелилась.
Тысячи предположений, одно другого страшнее, вихрем пронеслись в голове.
– Нет, – простонала я.
Веки старика затрепетали, губы приоткрылись, издавая слабый сип. Сведённые судорогой пальцы с неприятным шорохом заскребли с левой стороны груди.
Я кинулась к старику, бормоча какую-то утешительную чушь. Он жив, и это главное. Что бы ни случилось – инфаркт, инсульт, если вовремя оказать помощь, вылечить можно всё.
– Сейчас… сейчас, вы только держитесь, – шептала я, хватаясь за телефон.
