— Итак, теперь мы все будем обитать во дворце, пока его величество не посчитает, что угроза миновала, — объявила я.
— Мне надо предупредить дочь. Ей всего девять, — проговорила герцогиня как бы про себя, ни к кому особенно не обращаясь.
Я удивилась. Герцогиня всегда владела собой, демонстрировала изящность манер и осознанность действий. Видимо, случившееся выбило ее из колеи. Еще бы…
— Может, и ее перевезти в столицу? — предложила я.
— Благодарю вас, — склонила голову герцогиня, мгновенно взяв себя в руки после, казалось, минутной слабости, — я подумаю.
Первый бокал мы выпили, помянув несчастную Веронику. Я осушила его жадным глотком — сразу, до дна. Не чувствуя вкуса и слегка жалея о том, что это вино. А не что-нибудь покрепче. Наташа похвалила букет и перешла на сок. А мы продолжили.
— Луиза, — спросила я, — а что ты знаешь о молодом Троубридже?
— Достаточно, чтобы можно было с уверенностью сказать: никто и предположить не мог, что он может посмотреть в сторону прислуги.
— Слишком спесив и высокомерен, — кивнула я.
— Я бы не сказала, что слишком, — как-то скептически улыбнулась Луиза.
— Если сравнивать с некоторыми… Мальчик очень мил с окружающими и прост в общении, — пропела герцогиня, изящно обводя пальчиком край бокала.
— Если сравнивать с моим покойным мужем… Да мало ли еще с кем, — подтвердила ее слова Луиза. — Троубриджи не так спесивы. Но они несут свое имя гордо. Род очень расчетлив. Особенно в вопросах потомства.
— Уверена, — проговорила герцогиня, — что его мать ничего не знала об этой любовной истории.
Мы выпили, потом повторили. Потом еще. И я вдруг поняла, что отпускает.
— Не думала, что так бывает, — прошептала Джулиана.
— Такая любовь? — спросила у нее мама.
Девушка кивнула.
— Женщин отбирают для заключения брака по показателям линии разведения. Как племенных кобыл, — голос Луизы чуть дрогнул.
— Главное, — горько продолжила художница, — получить магически одаренное потомство. Любовь — роскошь, доступная лишь безродным, лишенным магии беднякам. Так что, кто богат в нашей империи — вопрос.
— Вы думаете, Троубридж и Ника… Они смогли бы быть счастливыми? — спросила я тихо.
— Нет, — хором сказали Луиза и герцогиня.
— Девочку у матери забрали бы в любом случае. Сразу, как только бы стало известно, что способности к водной магии ей передались, — добавила Луиза.
— Максимум — содержанка для отца ребенка. Это не приветствуется, но и не порицается. Если мужчина женат, супруга этого не замечает, — просветила меня герцогиня.
— Не замечает? — Мой голос почему-то охрип.
— Конечно. При условии, что она хорошо воспитана, — уточнила Борнмут.
— Как у вас… интересно. — Мы обратили внимание на Наташу. Судя по ее загоревшимся глазам, ей в голову пришла какая-то мысль, и в ближайшее время мы прочитаем ее воплощение в книжке.
И мы выпили. Кто — вина. И много. Кто — как наша беременная писательница — успокоительного. Тоже немало.
Так нас и застали его величество Фредерик с наследником — очень грустных и не очень трезвых.
— Неплохо, — пророкотал император, разглядывая наши посиделки.
— Выпьем с горя, где же кружка… — пробормотала Наталья.
— Сердцу будет веселей! — продемонстрировала и я знание русской классики.
— Выпьем. — Представители августейшей фамилии плотоядно поглядывали на остатки нашего ужина.
— Вы опять голодные?! — возмутилась я. — Весь штат прислуги разогнать надо. Разрешите мне распорядиться?
— Не гневайтесь, миледи — улыбнулся император. — Некогда было. Допросы. — Его лицо стало серьезным и усталым.
— Сейчас я распоряжусь, и вам накроют, — поднялась я. — Что из алкоголя?
— По глотку вашего вина, — распорядился император. — Не больше.
— Голова должна быть холодной, сердце горячим, а мозг — трезвым, — перефразировала я слова Дзержинского о
