— Все в порядке. Я хочу быть полезной.
— Тогда до завтра. Побудете моим секретарем еще несколько дней, пока мы со всем этим не разберемся?
— Конечно, — поднялась я.
Фредерик тоже оказался на ногах.
— Моему старшему сыну повезло, — легко улыбнулся он.
— Возможно, и младшему тоже, — не удержалась я.
Император издал звук, больше всего похожий на рычание.
Я направилась к двери.
— Постойте… — напряженно проговорил Фредерик.
— Что случилось? — остановилась я.
— Вы не чувствуете?
— Что именно?
— Кому-то очень больно. И я почему-то это чувствую… Это странно, потому что я ощущаю так лишь относительно близких мне людей. Сыновей. Вас. Не так явно — но чувствую ваших мальчиков. А тут… Я не знаю, кто это.
Мы быстро вышли из кабинета императора. Он шел стремительно, словно что-то его подгоняло.
Охранники напряглись, увидев сильно встревоженного императора. И первое, что они сделали, — это вопросительно посмотрели на меня. Я ответила им возмущенным взглядом — дескать, я-то здесь при чем?
Так мы и двигались по ночным коридорам дворца. Чтобы успеть за Фредериком, мне приходилось практически бежать. Охранники сосредоточенно шли за нами вслед.
Вдруг я поняла, что мы находимся в том крыле, где находились мои покои. Вот даже моя дверь. Что за бес сегодня Фредерика- то водит? Но мы пробежали мимо моей двери. Дальше. И подошли к комнате… Наташи.
Фредерик, даже не постучавшись, решительно рванул дверь на себя. В гостиной — ими всегда начинались апартаменты во дворце — было темно. Откуда-то из глубины комнат неслись болезненные стоны.
— Наташа, — позвала я. — Что с тобой?
Император ворвался в спальню и коротко бросил:
— Свет!
Писательница выглядела плохо. Лежала, скрючившись на кровати. Дышала тяжело, в глазах плескалась мука.
— Вы почему на помощь не зовете? — возмутился Фредерик. — Чего ждете?
— Не хотела беспокоить… Вдруг само пройдет… — задыхаясь, ответила истинно русская женщина.
Император посмотрел на нее. Как-то о-о-очень выразительно. Покачал головой, словно отказываясь верить, что такое чудо бывает в природе. Подошел поближе, взял ее за руку.
— Что? — подняла на него глаза Наташа.
— Я, конечно, вызвал целителей. Но Ирвин сейчас в другом городе, — неожиданно мягко сказал Фредерик. — Его надо подождать. Я пока облегчу боль.
— Самое главное, чтобы с ребенком было все в порядке, — выдохнула Наташа.
— В ближайшее время прибудет помощь, — заверил ее повелитель.
Наташа замерла, глубоко вздохнула. И вдруг хихикнула.
— Может, водички… — предложила я. — Или шоколадку? Вы когда в последний раз ели-то? Наташа?
Но писательница меня как-то не слышала. Она смеялась.
Фредерик перевел на меня растерянный взгляд. Я ответила ему таким же.
— Наташа, — осторожно обратилась я к писательнице. — Что с вами?
— Истерика, — ответила писательница. И, обратившись к императору, который продолжал крепко, но аккуратно держать ее за руку, она добавила: — Вы знаете, ваше величество, жизнь иной раз выделывает такие зигзаги… Фантазии не хватит выдумать. А если и выдумаешь и в книге напишешь, то тебя раскритикуют.
— Почему? — живо поинтересовался Фредерик.
— Скажут — неправдоподобно…
