– Чертов арап! – донесся до меня вопль Голда. – Ты что творишь!
– Хозя-а-аин! – рычал Азиз. – Убили!
Тут пулемет стих – как видно, лента кончилась, и я, уже с пистолетом в руке, приподнялся над землей, озирая поляну.
Зрелище было жутковатое.
Там и сям лежали кучки одежды – Азиз поработал на славу, человек двадцать он отправил к Хлюпу, не меньше.
Лежали на земле и люди, да что там лежали – вжимались в нее в надежде, что пуля их не найдет. Полыхала пара шалашей, занявшихся от развороченных пулями костров, и это добавляло картине некоей апокалиптичности.
Нерационально, черт побери, Азиз поступил, среди убитых могли быть и полезные для нас граждане, так что вся эта бойня ни к чему. Хотя меня его действия совершенно не удивили. У Азиза другая ментальность, другая мораль, и отношение к жизни и смерти тоже совершенно другое, отличное от нашего.
На Черном континенте всегда была высокая смертность, а потому жизнь там ценилась не слишком высоко как в старые времена, так и в новые. Оружие вот ценилось да еда, а медикаменты и вовсе запредельную цену имели. А жизнь человеческая – нет. Рождаемость там никто не контролировал, она, как и смертность, была стабильно высока, а потому десяток-другой человек прикончить за то, что они криво посмотрели на князька какого-нибудь племени, являлось делом обычным. А уж если на него кто-то покусился, то это и вовсе повод для массовых репрессий.
Азиз выбрал принципалом меня, он видел мое падение после того, как в меня стреляли, а потому и сделал то, чему его учили и что вдалбливали годами в его круглую лысую голову. Он начал методично уничтожать тех, кто повинен в моей смерти или ранении. Подозреваю, что в сгустившейся темноте он не сразу разобрал, остался ли я в живых, но для него этот момент был не столь принципиален. Основное действие – сразу наказать виновных и устранить потенциальную опасность, а уж потом глядеть, что там со мной.
Я повернул голову налево. Джебе, как и я, приподнялся над землей, осматриваясь.
Потом я глянул направо, и мне захотелось пойти отнять у Азиза пулемет и закончить то, что он начал делать.
Милены не было. Была ее одежда, лежащая на траве сиротливой кучкой.
Что греха таить, мне она нравилась. Сильно нравилась. Я нормальный человек, нормальный мужчина, и рефлексы у меня тоже в норме, я не дух бесплотный. Да, иногда меня раздражала ее слишком активная гражданская позиция, несвоевременная доброта и все такое, но, повторюсь: она мне нравилась. И вот на тебе – какая-то погань в кожаной жилетке расстреляла девушку, на которую у меня были весьма четкие планы. Ну не свинство?
Ладно, ничего. Она возродится где-то неподалеку от крепости и, надеюсь, не слишком далеко убредет. Все равно надо Дергача и Флая искать, так что перероем весь лес и всю степь, найдем и их, и ее. Ее – в первую очередь. А значит, времени на то, чтобы закончить наши дела здесь, у нас не так и много, надо поспешать.
И еще – когда мы ее найдем, мне придется ей долго объяснять, кто такая она, кто такие мы и кто такой я. Плюс придется с огромной долей вероятности забыть о ее магических способностях. Нет, ну какие сволочи!
Хотя и я хорош. Чего ее с собой потащил, на эти самые переговоры? На что надеялся? На какое благоразумие? Вот оно, благоразумие – от плеча стегануть автоматной очередью по людям. Нас с Джебе лишь зацепило, а ей, судя по всему, по полной досталось.
А боли и в самом деле нет. И слабости нет. Если бы мне в прошлой жизни влепили пару пуль в плечо, то я бы без транквилизаторов так шустро не двигался.
– Не стреляйте, – раздалось от костров, это были голоса сразу нескольких человек. – Пожалуйста! Мы не хотели смертей! Это все Кара, она чокнутая была, она с Ромулом хороводилась! Вы ее уже убили, нас не надо!
– Не стрелять, – помолчав секунду, крикнул я. – Пока.
– Живой! – заревел Азиз. – Хозяин живой!
– Живой, живой. – Я пощупал плечо, обнаружил в камуфляже две дырки, подумал было рефлекторно: «Милена зашьет», – и сплюнул на землю. На душе было очень пакостно. Не зашьет. Убили Милену.
У костров заохали, и женский голос сообщил нам:
– Мы не виноваты! У нас и в мыслях такого не было – убивать кого-то.
– Живой! – отозвался и Голд. – Думал: все, каюк тебе, нам же тут не видно ни черта, против света. И что дальше делать будем?
– Дальше – больше, – сказал я. – Так, поселенцы, все дружно встаем, кладем руки на голову и строимся в центре поляны, там посветлее будет. Кто этого не делает, получает пулю. Если есть оружие, бросаем его на землю рядом с собой. Настя.
