одолеем вторжение, даже если выступим против него все вместе. В этом нет ничего позорного. Факт, который стоит признать. Я это понял ещё в начале пути… А от карающей длани Трота посланцы чужака пока что ускользают. Он их если и подмечает, то боковым зрением, так сказать, опосредованно, с помощью нас и таких, как мы, и не успевает развернуться, чтобы прихлопнуть…
– Образно и нудно, как любите рассусоливать вы, медленные человеки, но верно, – согласилась Арва. На лесном языке всё сказанное действительно заняло бы гораздо меньше времени – серия быстрых щелчков, скрипов, трелей, и всё сказано.
– Спрашивается, а что делать, когда врага тебе самому одолеть не под силу? Нужно врагу найти такого врага или врагов, которые смогут с ним справиться.
– Почему нет, – согласилась лесавка. – Главное, чтобы враг твоего врага не сожрал тебя самого после победы.
– Вот именно! Понятно без лишних слов, что раз уж мы здесь, то обязаны Троту тем, какие есть и какими будем. Но сущность его безжалостна и ненасытна. Он словно огонь, греет и спасает от холода, но если слишком приблизиться, может сжечь…
– Ты ударился в человечью болтовню, – перебила его лесавка. – Что конкретно предлагаешь?
– Станьте посредниками между Тротом и всем остальным миром, – выложил карты Орел. – Я шёл к Изначальным с предложением, но теперь понимаю, что они слишком нетерпимы к конкурентам в борьбе за любовь Трота. Болезненно ревниво относились к соперникам, поэтому не годятся, хотя и первыми из всех нас встали на путь преобразования из обычных людей в любимчиков необъяснимости.
– Я не ослышалась? – спросила лесавка. – Ты предложил это нам, монстрам, выродкам, чмошникам, тварям, уродам?
– Не ослышалась. Только все вместе, по-настоящему вместе. Но для того, чтобы человечество вступило в союз, необходимо людей оградить от посягательств Трота на время войны до победного… Что будет после, посмотрим после победы. А вас Трот не станет карать, вы уже его часть, его дети. Но вам придётся вспомнить, кем были раньше.
– Как же, позабудешь об этом… Я слушаю, слушаю, продолжай.
– Подключите меня, внедрите в суть. Только так я смогу обозреть всю картину вторжения целиком, и…
– То есть речь идёт о получении возможности контактировать с каждым элементом? – уточнила лесавка.
– Да, с каждым. Что для этого нужно? Если куда-то пойти с тобой, идём…
– Ты думаешь, что человечество – тот враг, который способен устрашить врага?
– Я в это верю.
– Ты думаешь, мы согласи-имся?!! – Звонкий голосок взлетел ввысь до предела, превратился чуть ли не в ультразвук.
– А вот на это я могу лишь надеяться, – твёрдо ответил Орёл.
– И при этом ты думаешь, что такое человечество достойно спасения? То самое, которое навыдумывало себе миллион правил, каждое из которых миллиард раз нарушается? То самое, которое состоит из противоречивых сущностей, сломя головы бегущих по кромке между добром и злом, и часто кажется, что злейшего врага человечеству, чем оно само, изобрести невозможно… – Арва, явно иронизируя, выдавала образные периоды, как самая заправская человеческая особь. – Может, гуманнее отойти в сторонку и не мешать ему? Пусть само истребит себя и освободит пространство для…
– А я люблю его какое есть. Любовь – она такая необъяснимая, вопреки всему и вся. Постараюсь для людей в судьбоносный момент, а уж потом буду решать, стоило ли корячиться ради сборища эгоистичных сволочей…
– Идти в реале никуда не понадобится, достаточно установить контакт со мной, – выдала лесавка, и голос её, наоборот, внезапно снизился почти до контральто, прозвучав бархатисто и многообещающе.
Орёл тотчас сдёрнул перчатку и протянул руку открытой ладонью кверху. Древним как мир людей жестом, символизирующим отсутствие оружия.
Рука зависла. Заминка… В эту минуту решалась, возможно, судьба всех на планете людей и бывших людей.
Потому что лесавка, не сходя с места, связалась с теми, кого условно можно было назвать элитой «нового человечества Трота». Даже не стоило пытаться представить, какой неистовый множественный крик сейчас ураганом проносится в «лесной почте»… Но Пёс не рискнул шагнуть к сплошной стене, раскинуть руки и прижаться к шершавой складчатой коре. Ему в отличие от Арвы ещё требовалось для усиления контакта с лесом что-то более мощное, чем энергетика атмосферы. Прямой материальный «провод». В нём оставалось ещё слишком многое от человека…
Решающая минута завершилась. Лесавка выпростала из вороха стеблей и волокон тонкую ручку. Неожиданно бледно-бежевую, голую, тоненькую, трогательно-девчачью… Это был символ особого доверия – стебли-симбионты сдвинулись и обнажили часть тела, подвергнув риску внешней агрессии.
Мужчина от человечества большого мира и женщина от Зоны.
Мужская заскорузлая, мозолистая, широкая и большая ладонь встретилась с узкой, хрупкой, изящной женской ладошкой, и они
