набожного человека. Он, похоже, не верил ни во что, кроме силы. Сэмюэл говорил, что статус Оперативника номер девять – тяжкое бремя, однако Нуэве, как мне казалось, считал иначе. Ему нравилось быть Оп-девять. Очень нравилось.
Двери лифта плавно открылись. Нуэве развернул кресло и вкатил меня в кабину спиной вперед.
– Эй, придержите двери! – крикнули из коридора.
Нуэве застопорил двери тростью, и в лифт ввалились два слегка запыхавшихся санитара.
– Спасибо, приятель, – поблагодарил один.
Они встали по бокам от нас. Нуэве стоял за спинкой моего кресла. Кабина пошла вниз. Мы все смотрели прямо перед собой, как и положено пассажирам лифта.
Потом Нуэве наклонился ко мне и тихо шепнул на ухо:
– Мой тот, что слева.
– Кто твой? – переспросил я, потому что совершенно не понял, о чем он говорит.
Черная трость Нуэве просвистела у меня над головой и с хрустом врезалась в кадык левого санитара. Тот сразу рухнул.
И в тот же миг его напарник начал движение в мою сторону. В свете флуоресцентной лампы блеснуло лезвие черного кинжала. Санитар нацелился мне в живот.
Нуэве оказался быстрее. Он схватил санитара за руку, дернул вверх и снова нанес удар тростью, только на этот раз в челюсть.
Санитар начал падать и одновременно выстрелил. Звук был такой, будто в кабине гром прогремел. Пуля угодила Нуэве в левое плечо. Он лишь поморщился. Из наконечника трости выскочило шестидюймовое лезвие.
– Пригнись, – прошипел Нуэве.
Я пригнулся и, как в самолете, прикрыл руками голову. Сперва я услышал свист трости, потом какой-то булькающий звук и стук упавшего пистолета. В следующую секунду правый санитар как будто сильно удивился. Лифт дернулся и замер. Санитар повалился на пол, – очевидно, Нуэве нажал на «стоп».
Я выпрямился в кресле. Левый санитар лежал в луже крови с перерезанным горлом. Его напарник тоже не двигался, и я решил, что Нуэве и его подверг стандартному экстремальному извлечению.
Я поднял голову и посмотрел на Нуэве. Если бы не кровавое пятно размером с блюдце на белом халате, никто бы не догадался, что этот человек только что насмерть схватился с двумя противниками. У него даже дыхание не сбилось. Более того – он улыбался.
– Не ранен? Хорошо! А теперь вставай, Кропп. Мне нужно твое кресло.
Я встал и еле удержался на ногах, не помогли даже ортопедические туфли. Нуэве поставил коляску на тормоз и забрался на сиденье. Я посмотрел на мертвых санитаров.
– Как ты догадался?
– Тапки.
Я взглянул на туфли санитаров. Точно такие же, на манке, как у всех.
– А что с ними не так?
– Новые. Обе пары. Если б одна, еще понятно, но обе?
– И все равно это могло быть совпадением.
Нуэве покачал головой и ударом трости открыл люк в потолке кабины.
– В моей практике таких совпадений не бывает. А в твоей?
– Насколько я понимаю, вниз мы не едем, – заметил я.
– Лови! – крикнул Нуэве.
Я успел поймать трость и глянул на щель в наконечнике, куда убирался штык.
– Не держи ее так близко к лицу, Альфред. – Нуэве подтянулся и вылез в шахту лифта.
– Трость, – сказал он через некоторое время из темноты.
Я передал ему трость.
– Они, наверно, наблюдали за моей палатой, – крикнул я Нуэве. – Говорил же я тебе, что это плохая идея. Что ты там делаешь?
– Тебя жду.
Я глубоко вздохнул и забрался на кресло. Ненавижу высоту, ненавижу темноту, ненавижу замкнутые пространства. Но с другой стороны, я люблю оставаться в живых. Нуэве свесился в люк, подхватил меня под мышки и вытянул на крышу.
