Лифт остановился точно на уровне второго этажа. Нуэве нажал на потайную кнопку в набалдашнике трости – из наконечника мигом выскочило лезвие. Он вставил его в щель между дверями и покачал трость из стороны в сторону.
Когда двери приоткрылись на пару дюймов, Нуэве уперся руками в створки и, раздвинув их еще шире, установил между ними трость.
В этот момент загудел мотор, толстый кабель у меня за спиной пришел в движение, а кабина поползла вниз.
– Лифт поехал! – зачем-то крикнул я.
Нуэве протиснулся в дверной проем, схватил трость и протянул ее мне, а я начал довольно быстро от него удаляться.
– Прыгай! – крикнул Нуэве.
Я прыгнул и ухватился правой рукой за трость, причем в запасе у меня осталось только два дюйма ее длины. Я глянул вниз на свои болтающиеся ноги и опускающуюся крышу кабины.
– Вытащи меня! – крикнул я сквозь гул двигателя.
– Не могу! – сдавленно ответил Нуэве. – Сам вылезай.
Пару раз оттолкнувшись ногой от стены и подтянувшись, я сумел-таки схватиться за трость левой рукой и начал карабкаться наверх. Учитывая мой вес, Нуэве было нелегко удерживать трость неподвижно.
– Поживее, пожалуйста, – попросил он.
– Куда живее-то!
– Еще есть куда.
Я хотел спросить, куда именно, но в этот момент подо мной снова загудел мотор. Не нужно было смотреть, чтобы понять – кабина возвращалась.
– Руку! – крикнул Нуэве и, удерживая трость одной левой, протянул мне правую руку.
Я отцепил от трости левую руку и потянулся к его скрюченным пальцам. Не хватило совсем чуть-чуть. Мы только соприкоснулись кончиками.
– Пять секунд! – заорал Нуэве. – Подтягивайся!
Я уперся ногами в бетонную стену и со всей силы оттолкнулся, одновременно дернув трость на себя. От этого маневра Нуэве чуть не свалился в шахту вместе со мной. Его тонкие пальцы сплелись с моими в замок, он резко отпрянул и увлек меня за собой. Я успел невредимым вылететь в двери, и кабина только сорвала с ноги туфлю.
Двери закрылись. Мы лежали на холодном полу и задыхались. Вокруг нас собралась небольшая толпа: интересно же поглазеть на лежащих в обнимку возле лифта старушку и окровавленного доктора.
Наконец проснулась какая-то медсестра:
– Вам помочь, доктор?
Нуэве кое-как встал на ноги и поставил меня. После этого он подобрал свою трость и одарил медсестру ледяной профессиональной улыбкой. Только не доктора, а Оп-девять.
– Лифт неисправен.
Я пошел к лестнице. Мы находились на втором этаже – всего в одном пролете от свободы.
Нуэве схватил меня за руку:
– Нет, Альфред… Альфред, ваша палата в другой стороне.
И он потащил меня по коридору в ближайшую дверь. Там в кислородной палатке лежал старик.
– Хэрриет, – прохрипел он. – Хэрриет… Я знал, что ты придешь!
Нуэве не обратил на него внимания. Он сразу подошел к окну и раздвинул шторы. Посмотрел вниз, кивнул, отступил на шаг и ударил золотым набалдашником по стеклу. Оно, понятное дело, разбилось. Нуэве вытащил из рамы осколки и махнул мне рукой.
– Быстрее, – прошипел он.
– Мы же ноги переломаем, – начал я, но потом увидел, что под нами находится козырек входа в отделение экстренной помощи. Высота – пол-этажа, но все равно достаточно для перелома лодыжки при неудачном приземлении.
– Хэрриет! Хэрриет, не покидай меня! – вопил сзади старик.
Нуэве приподнял одну бровь:
– Ну же, Хэрриет!
Где-то вдали взвыли полицейские сирены. Наверное, кто-то уже обнаружил в лифте трупы.
– Не выпрыгивай, а прыгай, – предупредил Нуэве.
Я поставил ногу на подоконник. Старик прямо взбесился:
