Нуэве закатил мотоцикл на территорию ангара. Я шел рядом. После езды верхом ноги были резиновые и еще жутко болел зад. Мне стало интересно: кто из нас Алиса – я или Нуэве? Впрочем, это было очевидно.
Нуэве шагал быстро, я плелся сзади.
– Шевелись, Альфред Кропп, – поторопил Нуэве, не оглядываясь. – Мы у финиша.
– Она здесь, и она не в духе, – предупредил его один из охранников.
Дверь в ангар была закрыта на висячий замок, и, пока охранник возился с ключами, я переспросил:
– Кто не в духе?
Охранник снял замок и открыл перед Нуэве дверь. Когда я входил следом, охранник стрельнул в меня глазами.
– Что? – спросил я.
– Думал, ты посимпатичнее.
В ангаре носом к воротам стоял «лирджет». Вокруг него суетились ребята в серых рабочих комбинезонах, как я понял, готовили самолет к вылету.
«Еще пара полетов, – сказал я себе, – самое большее три, и впредь я никогда не взойду на борт».
Навстречу нам шла женщина. Стук каблуков ее вишневых туфель эхом раздавался в огромном ангаре. На женщине был деловой костюм в тонкую полоску, а светлые волосы собраны в узел.
Это была Абигейл Смит – директор АМПНА и обладательница самых великолепных зубов, какие мне приходилось видеть.
– Альфред, дорогой, как же я рада тебя видеть, хоть и не в полном порядке, но живым, – просияла она и поцеловала меня в щеку, после чего повернулась к Нуэве, и улыбка погасла. – Еще один косяк, Нуэве.
– Разве не гибель Кроппа считается косяком?
– Нам пришлось изрядно повозиться после нападения в больнице и инцидента на шоссе. Теперь Медикон должен разгребать историю со сбитым вертолетом.
Медиконом в АМПНА называли подразделение, в котором сочиняли легенды для операций Конторы.
– Неизбежные издержки, – усмехнулся Нуэве.
– Не хотелось бы вас перебивать, – перебил их я, – но нельзя ли мне переодеться перед вылетом?
Ослепительная улыбка Эбби вернулась, как солнце, выглянувшее из-за туч.
– Конечно, Альфред. Идем.
Она положила руку мне на плечо. Мы прошли в конец ангара и поднялись по деревянной лестнице в офисное помещение. Из большого окна открывался вид на залив.
– Я понимаю, тебе несладко пришлось после нашей последней встречи, – сказала Абигейл.
– Это еще мягко сказано.
– Ты принял мудрое решение, Альфред. По крайней мере, в отношении Печати. Но меня интересует, насколько мудрым будет оно в отношении цены.
– Я совершил ошибку.
Эбби остановилась на верхней ступеньке и посмотрела на меня.
– Перед тем как я вернул короля демонов в Священную Чашу, – продолжил я, – он устроил мне видение… Он предложил то, о чем я прошу сейчас. Только тогда я отказался, потому что цена была слишком высока.
– Что за цена?
– Его свобода.
Она долго и удивленно смотрела на меня, а потом спросила:
– И это то, что ты хочешь получить? Свободу?
Я кивнул:
– Нуэве не станет играть со мной честно, Эбби, но ты никогда меня не обманывала. Ты ведь сдержишь слово, если я отдам вам Печать?
Абигейл улыбнулась, на сей раз печально, и коснулась моей щеки.
– Пока я директор, наш договор никто не нарушит, – сказала она, и это было самое железное обещание из всех, на какие я мог рассчитывать.
Абигейл открыла дверь, и мне навстречу устремилась лысина мистера Нидлмайера. Его короткие пухлые ручки были широко разведены. Он на бегу оттолкнул Эбби и уткнулся детским личиком мне в грудь.
– Все хорошо, мистер Нидлмайер, – заве-рил я. – Со мной все в порядке.
