тобой делает Контора, уже никогда не изменить.
– Таков жребий.
– Что?
– Жребий. Ну, судьба. Удел. То, что нельзя изменить. И не важно, что ты об этом думаешь. Правильно, неправильно, справедливо, несправедливо. Выбора нет. Но меня на это не купишь. Я не куплюсь. У меня все еще есть выбор.
Я перестал смотреть в окно и, когда повернулся к Эшли, увидел, что она глядит со странным выражением, как будто ей меня жаль.
– А куда именно мы летим? – спросил я.
– В Кэмп Эхо. На базу Конторы в Канаде.
– А ты знаешь, где я в итоге закончу?
Эшли покачала головой.
– Это как понимать? Ты не знаешь или знаешь, но не можешь сказать?
– Я не знаю. Мы сузили выбор до двух вариантов.
– А можно выразить пожелания? – (Эшли кивнула.) – Отлично. Я не хочу пасти коз где-нибудь в Парагвае.
Эшли рассмеялась и снова встряхнула головой. Когда она так делала, ее золотистые волосы, как светлый капюшон, повторяли движение головы, но на долю секунды позже. Получалось, что капюшон покачивается из стороны в сторону.
– Страну я назвал наугад. Понятия не имею, пасут ли в Парагвае коз. Я не собираюсь указывать вам, как работать. Ты координатор и все такое. Но будь у меня выбор, я предпочел бы остаться в Америке. Ведь главное – затеряться?
Эбби с Нуэве сидели напротив нас ближе к кабине пилота. Они чуть ли не прижалисьдруг к другу и, судя по интонациям, ожесточенно спорили.
– Да, это главное, – согласилась Эшли.
– И как далеко вы зайдете? Это же типа программы защиты свидетелей в расширенной версии, а у вас в АМПНА есть всякие суперсекретные технологии, а-ля Джеймс Бонд. Я к чему клоню – вы сотрете мои воспоминания? Вы можете оставить меня без прошлого?
– Никто не в силах лишить тебя воспоминаний, Альфред. Даже АМПНА.
Я немного подумал и снова посмотрел в окно. Мы вошли в облака, и земли уже не было видно.
– Это плохо, – проговорил я. – Очень плохо.
Эшли достала из-под кресла лэптоп и, пока он загружался, попыталась объяснить:
– Извлечение альфа-уровня делается раз и навсегда. ИАУ – это навсегда, Альфред. Ты исчезнешь и больше уже не станешь собой. У тебя будет новое имя, новое прошлое, даже лицо будет новым. Этот процесс иногда еще называют Протоколом «Феникс». Ты, образно говоря, сгораешь и возрождаешься в обновленном варианте. Надеюсь, у тебя хорошая память, потому что тебе придется запомнить довольно много. Мы буквально вылепим из тебя нового человека. Перепрограммируем так, чтобы ты и сам воспринимал себя другим.
– Новое лицо?
Эшли кивнула:
– Ты не представляешь, на что способны наши пластические хирурги.
– А если оно мне не понравится?
– Протокол ИАУ не подлежит изменению, Альфред. Все или ничего. Нет смысла менять твою личность, не изменив при этом твою внешность. Мы можем подправить и рост.
– Рост?
– Твой намного выше среднего. Это особая примета, а извлеченный меньше всего нуждается во внимании к своей персоне. Возможно, нам придется убрать один позвонок. Или два.
– О боже!
– Не паникуй. Это еще не решено.
– Вы собираетесь обтесать мое лицо, вынуть позвонок – «или два» – и предлагаете не паниковать?
Эшли кликнула по иконке «ИАУ СУБ КРОПП».
– Взгляни, – сказала она. – Все очень аккуратно.
Программа переключилась на слайд-шоу сгенерированных компьютером фотографий какого-то смутно знакомого молодого человека. Портреты анфас и в профиль сменились снимками в полный рост. Обычный такой тинейджер, худоват, стрижка короткая,
