волосы светлые, глаза голубые.
– Кто это? – спросил я, хотя в глубине души уже понял, что это «субъект Кропп».
– Это ты или один из твоих возможных вариантов.
– У меня карие глаза.
– У нас есть технологии по изменению цвета глаз.
Я заглянул в ее лучистые, голубые.
– Тебя тоже извлекали?
– Можно и так сказать. Когда я пришла в Контору… Со мною сделали то же, что собираются сделать с тобой, только наоборот. Любой, кто зачисляется в Отдел полевых операций, извлекается из своего бывшего интерфейса.
Эшли отвернулась. Она что-то недоговаривала.
– Так вот почему все девушки в АМПНА выглядят одинаково – блондинки с голубыми глазами. Тебе и лицо переделали?
– Мне все переделали, – тихо сказала Эшли.
У нее на глаза навернулись слезы. С этим я ничего не мог поделать и решил сменить тему.
– Кое-что мне у него нравится, – заметил я, имея в виду модель. – Нос, например. Можно еще раз взглянуть на нос? Да, мой мне никогда особо не нравился. А вот насчет цвета волос я не уверен. От седины, понятное дело, надо избавиться. Шестнадцатилетнему седому парню трудно быть неприметным. Но может, просто сделать их темными? Только не рыжими. Рыжий я буду похож на клоуна, а я ненавижу клоунов. Хотя тот малый из «Место преступления: Майами» очень даже крут. Ну а лицо какое-то худое – мне что, выпилят скулы? Понятно, что красавцем мне не бывать, красивые люди выделяются. На меня и сейчас не часто оглядываются, но вы же не сделаете меня еще зауряднее?
– О, твои пожелания обязательно учтут. В известной мере.
Слезы прошли, и мне сразу полегчало.
– Меня интересует еще кое-что… не знаю, как сказать. В общем, после извлечения, когда меня погрузят в новую жизнь, может случиться так, что я встречу кого-нибудь из… не знаю, как назвать… из старого интерфейса. Координатор извлечения как-то проверяет или отслеживает результат своей работы?
Эшли улыбнулась:
– Ты спрашиваешь, увидимся ли мы в будущем?
Я хотел ответить развернуто, но решил, что это плохая идея. Глупо даже пытаться. Поэтому я просто кивнул.
Улыбка исчезла.
– А ты знаешь, что сейчас происходит в Ноксвилле? Там готовят надгробие. Альфред Кропп умер, и единственное место, где я смогу его навестить, это его могила.
Кэмп Эхо, Канадские Скалистые горы
04:23:36:47
Мы приземлились на частном аэродроме в узкой долине между заснеженными вершинами Канадских Скалистых гор. Эшли сняла с верхней полки две парки и бросила одну мне на колени.
– А у Конторы нет базы где-нибудь на Карибах? – осведомился я, когда мы спускались по трапу, и натянул на голову капюшон.
Футах в ста от нашего самолета стоял вертолет с работающим двигателем. Медленно вращались лопасти винта. На аэродроме было одно-единственное строение – бревенчатая хижина. Из трубы поднимались завитки дыма, но их тут же уносил холодный ветер. Мы направились к вертолету: Эшли с Эбби Смит – впереди, мы с Нуэве – сзади. Из хижины вышли двое мужчин в шлемах и комбинезонах АМПНА.
Перед посадкой Эбби о чем-то с ними переговорила. Они уселись спереди; у того, что расположился рядом с пилотом, был дробовик. Вертолет резко набрал высоту, накренился влево, и горный склон понесся прямо на нас. Еще футов десять, и мы бы точно врезались.
День выдался ясный, куда ни посмотри – кругом одни горы. Снежные шапки искрились на ярком солнце. Ущелья и реки утопали в тени. Один раз я увидел парящую в небе птицу, чей силуэт резко выделялся на фоне заснеженных склонов.
Через тридцать минут мы начали садиться в широкую расщелину между двумя хребтами. Внизу я увидел озеро величиной с три футбольных поля в длину и два в ширину. От кучки домов цвета «Линкольн логз»[10] дорожки вели к трехэтажному береговому шато. Участок за ним густо зарос лесом и круто обрывался, сменяясь ущельем.
Эшли тронула меня за плечо:
