– Что Армаде сталкеры! Ты сам со своим другом убедился, что, даже если доберешься до АЭС, дальше не пройдешь. Мы пытались помешать серьезным дядям. Вот у них были и средства, и возможности не только разрушить защиту, но и воздействовать на саму Армаду. Последствия вы сами видели…
– Это из-за их экспериментов возникла Зона? – спрашиваю я.
– Именно. В тот, первый раз им тоже удалось достать Армаду. И они попытались взять на себя управление… Это как дать компьютер первобытному человеку: он будет лупить каменным молотком по клавиатуре и с любопытством наблюдать, как меняются циферки на мониторе. Научникам удалось «лупануть молотком» только один раз. Потом рванул реактор. Но этого хватило, чтобы появилась Зона. Говоря современным языком, они вызвали сбой в программе, изменили настройки мироздания. Возникла искаженная реальность, где привычные законы физики работали с ошибками… Само пространство в Зоне изменило свою структуру. Кстати, реактор рванул именно из-за этого. Но они, как видите, не испугались. Оправились, зализали раны, вооружились молотком покрупнее – и во второй раз лупанули поточнее, от всей души.
– А что ж вы их не остановили? – спрашивает Чапай.
– Надо было раньше, понимаешь? А мы начали только после Катастрофы. Время уже было упущено. Вот если бы вмешаться с самого начала. Когда только был создан «Спецпроект».
– Кто?
– «Спецпроект». Что-то типа закрытого НИИ. По изучению чернобыльского аномального образования.
– Зоны?
– Тогда еще Зоны и в помине не было. «Спецпроект» возник в конце сороковых. Когда наши обнаружили тут секретную лабораторию «Туле». Слыхали о таком?
– Оккультное общество в фашистской Германии, – говорит Чапай.
– Они первые нашли Армаду. Не знаю, как. Но лишь только немцы оккупировали эту территорию, здесь был развернут проект под названием «Колокол».
– Слышал я об этом проекте, – кивает Чапай.
– Он вообще специалист по «фашистской» теме, – хвалится другом Чекист.
– И что ты слышал о «Колоколе», специалист? – Хирург с иронией глядит на сталкера.
– Ну, всякое… – тянет Чапай неуверенно. – Что опыты с антигравитацией проводили и так далее. Много было версий.
– Чушь! Никакой антигравитацией они не занимались. И никаких летающих тарелок не строили. Во всех этих версиях единственное здравое зерно – что это немецкий проект. И все.
Хирург прикуривает новую сигарету от окурка и продолжает:
– Фашисты хотели пробить брешь в защитном поле Армады. Но у них тогда не получилось, мощности не хватило. А наши додумались построить атомную станцию. И наконец-то запустили установку на полную мощность…
– Откуда ты все это знаешь? – задает вопрос Чапай.
– Не вы одни любите лазать по лабораториям, – отвечает Хирург со странной интонацией.
– Так это ты тогда был? – таращит глаза Чекист.
Они с Чапаем переглядываются и внезапно начинают хохотать. Хирург несколько секунд пытается сдержаться, потом присоединяется к ним: смеется он неумело, как-то подвывая, – видно, что человек давно этим не занимался.
– Неужели мы тебя даже не зацепили? – отсмеявшись, спрашивает Чекист.
– Как не зацепили?! Неделю кровью харкал. Ты знаешь, сколько весили те ящики?
Они снова смеются. Я непонимающе перевожу взгляд с одного на другого.
– Оказывается, это мы с ним в Х17, в лаборатории, встретились, – поясняет мне Чапай. – Решили, что мутант какой-то. Потом только Чекист сомнениями поделился: говорит, очень этот мутант на человека был похож, зря мы на него стеллаж опрокинули.
– Х17 – это та лаборатория, немецкая? – спрашиваю Хирурга.
– Да, та самая, – кивает он. – Она практически не повреждена осталась. Только сам «колокол» разрушился. Все архивы, все документы уцелели.
– Мы тоже за ними лезли, – говорит Чекист. – Между прочим, за эти файлы столько бабла обещали, что я планировал после этой ходки со сталкерством завязывать. Там, за периметром, вокруг этой лаборатории такой кипеш был! Они туда полгода пробивались, чуть ли не роту военсталов положили…
– А вы-то как в Х17 забрались? Все же заблокировано, тоннели разрушены.
– Не ты один любишь пользоваться пространственными разломами, – копируя интонацию Хирурга, отвечает Чапай.
