В коридоре Афанасьев рискнул встать. Осторожно, по стенке, вполз вверх, и некоторое время просто стоял в вертикальном положении. Дышал он точно загнанная лошадь, а во рту явственно чувствовался вкус крови. Виктор провёл по губам языком и обнаружил, что нижнюю он прокусил.
– Что с тобой?
Встревоженный женский голос пробился к Афанасьеву словно сквозь плотную вату:
– Что с тобой?! Что случилось?!!
– Э-э…
«Кто это? Кто меня зовёт? Жена? А разве у меня есть жена? Мама? Но мама ведь умерла…» – заметались в мозгу обрывочные мысли.
Тонкая, но сильная рука взяла Виктора за левое запястье, и он взвыл от непереносимой боли. Прямо перед глазами возникло встревоженное лицо Мийры – жены Гошши:
– Тебя ранило? Кто?!
Афанасьев попытался ответить, что его ударил в руку энцитер, но язык, превратившийся в распухший комок, отказался повиноваться. Он с огромным трудом показал правой рукой на место ранения, затем вяло махнул назад. От этого движения Виктор потерял равновесие и грянулся на пол. Боль затопила сознание, и он выпал из окружающей действительности…
Пришёл в себя он в медицинском блоке. Над ним колдовал робот-медик, а рядом сидела Мийра и внимательно его разглядывала. Заметив, что Афанасьев открыл глаза, она подалась к нему:
– Что произошло? Как вышло, что ты один поубивал столько энцитеров? И почему ты ничего никому не сообщил? – спросила она.
Виктор удивился: в голосе женщины – изумительно красивой женщины, кстати! – слышался настоящий интерес. «Странно, она меня что, считает не собакой, а человеком?»
Он как мог покороче описал всё произошедшее. Мийра сидела, вся обратившись в слух. И лишь когда пограничник закончил свой рассказ, спросила:
– А почему ты не вернулся один?
Виктору вдруг стало как-то все равно, что будет дальше, и он бухнул:
– Неохота было сволочью себя чувствовать!
– Кем? – она не поняла слова, но по интонации догадалась о значении этого ругательства. Помолчала и спросила: – Ты пожалел цартов? Не хотел допустить их смерти?
Пограничник промолчал.
– Скажи мне, как тебя зовут?
Афанасьев удивился:
– Ваш муж, госпожа Мийра, сказал мне, что меня зовут Дружок.
– А на самом деле?
Мужчина и женщина молчали долго. Очень долго.
– Муж глуп. Знаешь, если бы я давала тебе имя, я назвала бы тебя «Защитник», – наконец медленно произнесла Мийра. – Или «Воин». Или «Победитель».
При последних словах Виктор усмехнулся. «Баба сердцем видит», – вспомнились ему слова артиста Джигарханяна из фильма «Место встречи изменить нельзя». Вот так походя, взяла и угадала.
Внезапно женщина положила ему на лоб свою точёную идеальной формы руку:
– Поправляйся, Победитель, – сказала она и ласково погладила его по щеке. – Поправляйся…
Гошши возвращался с охоты раздосадованным: весь день они с Седом тщетно искали р’эцов, но так ни одного и не встретили. И никакой заслуживающей внимания дичи – тоже. Создавалось впечатление, что вся живность просто попряталась, каким-то чудесным образом, заранее узнав о его приближении.
Гошши завёл «Шайр-500» в шлюзовой отсек. Ему показалось, что люк открывается слишком медленно, и он в раздражении заколотил в него ногой. Сед безучастно стоял за спиной хозяина: лично он сделал всё, что от него зависело. А огорчаться от отсутствия добычи он разучился уже давно. Впрочем, как и радоваться ею изобилию.
Наконец люк открылся, Гошши вышел на лёгкую металлическую пристань. И замер в немом изумлении.
Вся пристань была завалена тушами энцитеров. Одну из них деловито потрошили два домашних робота-заготовщика, и в
