– Бланк легко подделать.
– Хорошо, даже если был готовый документ, Евстратов попросил бы у них хоть несколько минут, чтобы его прочесть, подписать… видите, компьютер успел выключить, уходя.
Нелли сняла с пачки бумаг верхний лист, покрытый карандашными каракулями. Черновик это или чистовик? Похоже, шеф арзамасского Дозора развлекался на работе тем, что рисовал чертиков и играл в морской бой сам с собой. Это в Сибири или на Кавказе у нас сильные филиалы. В прилегающих к Москве областях и мы, и Темные лишь обозначаем присутствие. Калужские, нижегородские, тверские, рязанские Иные в большинстве своем не задерживаются на малой Родине, уезжают в Москву, город широких возможностей.
– Даже не ищи, – покачал головой Квинт, – представь: я – Темный. Я стою в метре от стола и смотрю на тебя. Не сможешь ты ничего на этой бумажке втихаря изобразить.
Словно что-то подтолкнуло меня в спину. Я снова заглянул под стол, включил фонарик.
– Идите сюда, ребята.
Квинт и Нелли не без труда втиснулись под стол с другой стороны.
– Ого. Молодец, – прошептал Квинт.
Похвала была обращена, конечно, не ко мне. Снизу на столешнице кто-то вывел корявыми буквами, сильно нажимая на карандаш:
ТЕМН
– Последние две буквы он не успел дописать. Или решил не рисковать больше, уже все понятно. Итак – Евстратова не подкупили, и любовницы тут не замешаны.
Мы вышли на улицу. Небольшая площадь перед офисом была почти пуста, если не считать пары припаркованных автомобилей. Вдоль кирпичной стены здания шуршала на ветру зеленая весенняя трава, уже высокая и пахучая. В небе над Октябрьской улицей повисла большая холодная луна.
– Ищите, – сказал я, – возможно, он оставил еще один знак.
Квинт принялся изучать асфальт на парковке, мы с Нелли пошли вдоль стены, подсвечивая путь фонариками. Не прошло и пяти минут, как девушка, скрывая возбуждение, воскликнула:
– Ребята!
На углу здания, там, где трава была самой густой, лежала книжечка в алом кожаном чехле с гербом СССР.
– Его паспорт.
Нелли развернула документ. За несколько дней, что он тут лежал, не раз прошел дождь – выведенные чернилами буквы расплылись, странички слиплись и позеленели. С фото на развороте на нас взирал крепкий лысеющий мужчина с кустистыми бровями и живыми черными глазами. Его взгляд даже на фото казался пронзающим насквозь.
– Думаю, он сам выбросил паспорт, для нас, – сказал я, – чтобы мы знали – его повели по этой улице в сторону западной окраины.
– Повезли, – поправил Квинт, – я уверен, у них был транспорт.
Глава 2
Если бы в то промозглое, неласковое утро вы въехали в пригород Арзамаса с запада, то увидели бы на скамейке у автозаправки молодого мужчину с картонным стаканчиком кофе в руке. На нем потертая кожаная куртка и черные джинсы. Отросшими темными волосами играет северный ветер. В тот день с самого рассвета холодная воздушная река неслась над бескрайней поволжской равниной, пригибая к бурой земле тихо шепчущую траву и тонкие деревца.
Мужчина очень устал – всю ночь провел на ногах. Он с нежностью и затаенной болью смотрит на девушку за окном, в стеклянной коробке кафе. Вы могли бы остановиться здесь, чтобы залить бензин или перекусить на пути, и тогда успели бы хорошо разглядеть объект его внимания. Это изящная молодая женщина в голубом джинсовом костюме и красном свитере, со светлыми, почти белыми волосами. Она терпеливо дожидается своего кофе с молоком, забирает стаканчик из рук продавца и идет на улицу к мужчине.
Однако если вы Иной, вам дано увидеть чуть больше. Смотрите же – аура мужчины золотистого цвета, но с тонкими темными полосками в глубине; аура его спутницы – почти совершенно белая, лишь с легким оттенком зеленых яблок. За пазухой у обоих – вам становится не по себе – крошечные сгустки Силы, словно скрученные в узелки. Это магическим образом заряженные пули в их
