– Я знаю только твой адрес.
– И это уже очень много! Мы не в Большом Дозоре, который защищают Великие маги; мы, по сути, вне закона. Если убьют секретаршу Гесера – начнется война. Если убьют меня – Большие Дозоры сделают вид, что ничего не произошло.
– Мы отомстим за любого из наших…
– Если большая политика не вмешается, – грустно усмехнулась девушка.
Я задавил в себе жгучее желание продолжать спор. Разумом я понимал – Нелли права. Но в душе все бунтовало против ее слов.
К нам быстро шел Квинт.
– Как вам это, мелюзга? – Он протянул мне какую-то скомканную тряпицу. Я осторожно развернул ее: это был носовой платок, когда-то белый, украшенный вышитыми цветами, но теперь насквозь побуревший от крови.
– Это Евстратова? – спросила Нелли.
– Я позвонил Ольге Петровне, и она подтвердила – платок ее мужа.
– Где ты нашел его?
– Сразу за перекрестком. Думаю, он хотел показать нам, что на перекрестке они свернули направо.
– Так что же мы сидим? – Девушка встала, одним глотком допила кофе.
Я взял платок в руки.
– Подождите… Нелли, у тебя карта?
Мы раскрыли наш потрепанный автодорожный атлас на заложенной странице, повертели в руках.
– Что, если он указал не только направление, – предположил я, – смотрите сюда… если идти дальше по этой дороге на северо- запад, мы попадем в поселок Красное. Платок Евстратов намеренно пропитал кровью. Думаю, он ранен.
– Полагаешь, он знал, куда его поволокли? – быстро спросил Квинт.
– Это просто версия.
– Поселок небольшой, – сказала Нелли, – но даже если там всего сотня домов, мы не успеем их быстро проверить. А завтра к полудню нужно быть в Москве.
– Давайте посмотрим на месте. Есть у меня предчувствие, что это не последняя подсказка.
Следующий «привет» от Евстратова нашелся у самого въезда в Красное, на обочине дороги. Пакетик карамельных конфет в траве. В пакете была дыра, и часть конфет рассыпалась. По ним деловито сновали муравьи, растаскивая сладкое содержимое красно-белых фантиков.
– Вы уверены, что это его? – спросила Нелли.
– Ольга Петровна говорила – он взял с собой конфеты к чаю.
Я взял одну из конфет, повертел в пальцах. На каждом фантике было нарисовано животное – слон, тигр или крокодил. Над изображениями животных как бы танцевали веселенькие буквы, складываясь в слово «Зоопарк».
– Интересно, – хмыкнул Квинт, – как он умудрился все это выбросить? Его же везли в машине?
– Возможно, окно было открыто, – предположил я.
– Или его везли на мотоцикле, – сказала Нелли, – тогда проще.
– Ну, допустим. И как это понимать? Конфеты?
– Намек на что-то сладкое. Или дело в цвете фантиков? Красное и белое? «Зоопарк»… Скачущие дурацкие буквы. Количество конфет? Точно нет: он не мог успеть их пересчитать.
Я взял ее за руку:
– Погоди. Ни одной версии нельзя отбрасывать. Давайте думать как Евстратов. Он уже указал нам, куда его увезли, – в Красное. Теперь он хочет помочь нам его найти в поселке.
– Или предупредить о чем-то, – добавила Нелли.
– Но почему конфеты?
Мы замолчали, глядя на поселок. С придорожного холма можно было оглядеть Красное целиком. Несколько десятков одно– и двухэтажных домов с приусадебными участками, разбитых узкими улочками на кварталы. В центре – краснокирпичное полуразрушенное здание церкви и площадь перед сельпо. По главной улице, переваливаясь через ямы, катился заляпанный грязью трактор.
– Не вижу ничего, что могло бы указывать на конфеты или сладости, – сказал Квинт.
– Ничего мы отсюда и не увидим, – задумчиво проговорила девушка, – дом он не мог указать. Думаю, он подслушал разговор
