Тайный Дозор

чтобы пошла Герда?

Я вскинул руку. Фрейд вздохнул и присоединился ко мне:

– Коллеги, простите… я в принципе против ловли на «живца». Это издевательство над моралью.

Белая, как веснушчатый мел, Женька тоже потянула вверх руку.

– Не надо, Жень, – тихо проговорила Нелли.

Рысь, прожигая ее взглядом, подняла и вторую руку.

– Больше никого? – спросил Скиф. – Тогда кто «за»?

Куно, Костя, Квинт, сама Нелли.

– А ты сам что же? – удивленно сказал Фрейд.

– Я воздержался, – на Скифа было страшно смотреть, – итак, четверо против трех. Решение принято. Пойдет Герда.

Я поймал ее выходящей из кабинета Скифа. Знал, что это безнадежно, но сделал еще одну попытку.

– Нелли, не ходи. – Я преградил ей путь. – Можешь смеяться сколько угодно, но у меня плохое предчувствие. Придумай что- нибудь… скажи, что тебе плохо.

– Это невозможно, Матвей. На моем месте ты тоже пошел бы.

– Я – другое дело.

– Почему же? Чем ты отличаешься от меня?

– Таких, как я, на свете миллионы. Таких, как ты, больше нет…

Нелли впервые за долгое время улыбнулась мне:

– Ничего уже нельзя изменить. Но мне приятно, что тебе не все равно.

Она обошла меня, как обходят досадное препятствие на дороге, и вышла из зала.

Я не обманывал Нелли, когда говорил о предчувствии.

Мы все – пассажиры поезда, на полной скорости летящего к обрыву.

За дверью, в кабинете Скифа, что-то звонко крикнула Женька. Значит, она тоже там. По крайней мере Нелли не была с ним наедине, подумал я с облегчением. Стыдно признаться, но я все еще ревновал к нему.

Скиф тихо и зло что-то сказал Рыси в ответ.

Я поймал себя на том, что думаю о своей рыжей напарнице с раздражением. А ведь еще вчера мне казалось – я почти люблю ее.

Интересно, зачем шеф пригласил их обеих в кабинет? Решил заняться нашими любовными делами?

Нет. Он хочет добиться мира между девушками. Хотя бы на эту ночь. Ему нужно, чтобы мы все снова стали командой.

Как все плохо-то, а… Скорее бы уже осталась в истории Вальпургиева ночь 1998 года – и мы заживем нормальной жизнью.

Я не знал еще, что возврата к прежней жизни уже не будет никогда.

* * *

За окнами сгустились фиолетовые сумерки – и мы все снова собрались в зале. Все, кроме Женьки.

Нелли положила на стол катану в расписанных черными иероглифами ножнах (я знал перевод этой надписи: «Добро, сделанное тайно, вознаграждается явно»). С тихим щелчком извлекла из рукава тонкий кинжал, похожий на коготь, бросила его рядом с мечом. Затем присела на корточки, засучила правую брючину джинсов, отстегнула закрепленную на лодыжке кобуру с маленьким шестизарядным револьвером.

Мы молча смотрели.

Девушка бережно отцепила изумрудные сережки-капельки, присоединила их к коллекции оружия на столе. Потом добавила к ним золотое колечко с мизинца.

– Амулет, – напомнил Скиф.

Нелли послушно сняла с шеи цепочку с круглым куском янтаря.

Не снимай никогда. Это защита.

– Утром я все верну тебе в целости и сохранности, – пообещал шеф.

– Как это будет? – вздохнула Нелли. – Ты усыпишь меня?

– Этого не потребуется. Мы сейчас съездим с тобой на Сокол, в Большой Дозор; там тебе наложат фальшивую память и сделают маскировку. У тебя будет обычная блеклая аура усталой молодой девчонки. Потом отвезем тебя в центр и выпустим из машины. Ты придешь в себя через несколько секунд. Ты будешь помнить, что ты студентка, что перебрала вина на вечеринке и должна пешком добраться до дома, где тебя ждут родители. Метро уже закрыто, денег на такси у тебя нет, и ты боишься садиться в машину к