Вздрогнув, я не удержала плетения. И местами рваное заклинание сети заклубилось зеленым дымом, нити его увеличились в толщину, и с невероятной скоростью устремилось вперед. Пространство осветилось на несколько километров вокруг, и звон по крайней мере десятка связывающих ловушек раздался над каменным плато, а вслед за ними – далекая отборная ругань. Удивительно, но быстро вспыхнувшую злость тут же сменила жалость, и я бы отпустила смертников с богом, но, обданная смрадным духом, забыла об этом желании как таковом.
Возникла мысль: «Бежать!» Вот только куда, если с боков путь отрубили знакомые лапы в струпьях серой каменной кожи, спереди хвост и пара упавших на скалу капель слюны, а над головой уже мазнул язык монстра, явно собиравшегося меня целиком проглотить. Нормальный смертник дал бы последний бой или спокойно принял смерть, как и подобает меняющему ипостась – в молчании, с гордо поднятой головой, я же… С воплем: «мамочки!» развернулась и побежала назад. Увильнула от мясистого языка с тремя присосками, проскользнула между подмышечной впадиной монстра и плато и, перемахнув через хвост, побежала. Бок явно ободрала, ощутимо прикусила в прыжке язык, но самое главное, своим маневром выиграла бесценные десять секунд и даже сделала три огромных шага, прежде чем рядом просвистел спущенный с арбалета болт.
– А-а-а! – вскрикнула я.
– Проклятье! – раздалось из камней справа, и меня за руку дернули в направлении голоса.
– Гер?! – Я не то что ушам, даже глазам не поверила, увидев перед собой взмокшего рыжего с внушительной ссадиной на подбородке и щеке.
– Он самый, – усмехнулся Дао-дво и скомандовал: – Ложись!
Исполнить требуемое самостоятельно не успела, просто неожиданно оказалась между многоликим и жухлой травой синего цвета. Синяя? Милостивый боже, мы даже не в Треде! И словно бы в подтверждение моих мыслей адас утробно проревел, а затем забился в предсмертной агонии, упал возле нас, вызывая маленькое землетрясение и желание убраться с плато поскорее. Я посмотрела на Дао-дво, он на меня, и, кажется, идея о том, что монстр может нас раздавить, пришла к нам одновременно с лапой высшей нежити, наступившей на Гера.
– О боже! – Едва обрадовавшись спасению, я вновь была на волосок от смерти, а рыжий в миге от потери второй жизни. Нервно начала сдергивать с себя перчатки в надежде исцелить многоликого и подпитать его резерв отобранной энергией.
– Не вздумай. Сам разберусь, – рыкнул он и перевоплотился в крупного черного ящера, обитающего в королевстве оборотней. Наверное, Дао-дво хотел воспользоваться влажной шкурой пресмыкающегося и выскользнуть из-под пресса, однако добился лишь того, что на нем поскользнулись и наградили ударом каменного рога.
– Идиот… – посетовал многоликий, пригибая плоскую голову. – Я только что лишился ремня. А это больно, однако.
И подмигнул.
– Чего? – Милостивый боже! Над нами беснуется многовековая разъяренная нежить, а он еще шутит, подмигивает. Настоящий псих или истинный разведчик, как говорит кука.
– Мне хвост отдавили, он и отпал, – улыбнулся Дао-дво и показал мне широкий раздвоенный язык, – не переживай, все самое ценное осталось на месте.
Я только фыркнула. Надо же, едва он меняет ипостась на пресмыкающееся, так сразу становится натуральным гадом. Правда, гадом ответственным. Улучив момент, Гер, подхватив меня одной лапой, притянул к себе и аккуратно перетащил к глубокой расщелине. Там он сгрузил меня на ближайший к поверхности выступ и перевоплотился в человека – весьма побитого человека с арбалетом, колчаном для болтов и парой ножей в ботинках. Из-за все еще активного плетения некроманта здесь было светло и зелено и хорошо видно, что к ссадинам на лице многоликого добавился синяк, плюс странное затемнение возле правого уха.
Я прикоснулась к нему, и разведчик зашипел, скинув мои пальчики с внушительной шишки и наливающегося отека.
– Не трогай, пожалуйста.
– Не буду, – заверила серьезно и спросила: – Где ты так стукнуться успел?
– Долгая история и еще не закончившаяся, – отмахнулся он, внимательно осматривая колчан с болтами. – Где же, где же этот?.. Таррах! Не тот оставил и не тот нежити отправил. – Многоликий выглянул наружу и с иронией произнес: – Да, теперь это все объясняет.
– Что объясняет? – Я смотрела настороженно.
– Почему адассориус взбесился, а не затих. Вместо проклятья Острый нож, я всадил ему в глотку твое же Золоченое забвение.
– Не поняла. Что значит «мое же»?
– А ты не помнишь? – ухмыльнулся Дао-дво, но, потревожив ссадину, улыбаться перестал. – Прежде чем искупаться с
