– Что сказала, то и повторю. Первый выходной завтра использую, второй – когда придетсь-ся. Дя-дя, и не смотри так на мень- ня. Заслужила!
И ответом на непрозвучавший вопрос «чем заслужила?» стал скрип каменной крышки «гроба» и явление Графитовых, чьи возгласы удивления перекрывал громкий голос Могучего:
– Крис, держи крышку! Тадэуш, укрепи сети на самке. Но, смотри мне, ничего ей не повреди! Таррах, ну от вас и разит! Какого… вы в дерьме вымазались с ног до головы?
В ответ раздалось веселое:
– Бодрит!
– Морщинки разглаживает!
– И нюх отбивает!
– Идиоты! – усмехнулся Гер одновременно с командиром взвода. Если для спасенной троицы такое общение с Ульямом Нагсом было удивительно, то для него не ново.
– Нечего ухмыляться, – оборвал смешки Могучий, их общий тиран, отец и друг. – Всеволод, за коридором следи, нам еще отступать. – И, спрыгнув вниз, он осмотрел выдолбленный в скале каменный мешок, потом гордо произнес: – Дао-дво, Таррах тебе в глотку! Ты опять справился, поганец!
– Не поганец и не он один, – тут же вклинилась нежить и, взмахнув ушами, проникновенно так вопросила: – Уговор помните?
– Помню, помню. Доказала, он в себе, можно отпустить.
– Спасибо!
– Пожалуйста, – расплылся Могучий в улыбке и тут же ее стер. – Хватит лыбу тянуть, лопоухая. Сматывай, давай, на свои каникулы. Гер, ты – следом, до окончания королевских игр свободен. – И, уже не обращая внимания на недобрый прищур капитана Графитовых, Нагс обратился к спасенным: – Арванс, Ирвинг, Крауш, с возвращением в мир живых…
Пожалуй, будь метаморф младшей ветви Дао-дво за последний час не так часто и не так близко от смерти, он бы радовался, как и вся его команда, завершению задания, возвращению на поверхность и успешному окончанию учений, но не мог. Именно поэтому многочасовой путь в городок смертников многоликий провел в угрюмом молчании, просчитывая, как поведет себя при встрече с Сумеречной, что скажет ей и о чем умолчит. Пока умолчит, временно, ибо признаться в том, что она ему жизнь сохранила, он мог лишь себе, и то мысленно. Все же поначалу ее нарушение пакта о НЕраздражении чуть не привело Гера к гибели, а уж потом от нее спасло.
Но стоило достигнуть ворот и встретиться с привратниками, как вся сдержанность, выдержка и благоразумие многоликого сошли на нет. Ему улыбались. Ехидно и иронично, кто-то смотрел с сочувствием и порицанием, кто-то с издевкой.
– Смотрите-ка, а вот постоянный хранитель снов той девицы… – произнес самый молодой из них и рассмеялся собственной шутке. А затем оборотень, не ценящий собственную жизнь, многозначительным тоном добавил: – Видимо, фамильяр не справляется. А ведь он куда более чистокровный Дао-дво…
Имя прославленного рода все еще звенело в воздухе, а двуликий уже трепыхался в руке Гера и с ужасом смотрел на его преобразившееся лицо, вернее сказать, оскалившуюся пасть… Но к чему уточнения?..
– Что ты имел в виду?
– Я… я… – Оборотень, вытаращил глаза, раззявил рот и только сейчас вспомнил, что с метаморфом младшей ветви рода связываться не стоит, а тем более шутить.
– Подробнее.
– Й-й-я…
– Громко и отчетливо, падаль! – произнесено это было тихо и внушительно. Так, что судорога, вызванная паникой, прошила тело глупого насмешника, лишив его не только речи, но и последнего воздуха. Он дернулся, захрипел и повис безвольным кулем в руке многоликого.
– Ничтожество. – Гер отбросил бездыханного в застывших неподалеку привратников. – Отправьте к целителям, пока не издох, но не выпускайте из городка. Чуть позже я переговорю с ним еще раз, – жестко проинформировал их Дао-дво и обратился к самому старшему: – Мне нужны объяснения.
Длинной лекции не последовало, привратник ограничился парой фраз, тактично разъясняющих: кто тут фамильяр и хранитель снов, а кто – слепец и болван, коему высокородный котенок наставил рога.
В первые мгновения Дао-дво еще надеялся на ошибку и даже медлил, найдя взглядом Сумеречную, но едва ощутил новый
