– Объясни, пожалуйста, – попросил пришедший на помощь Равэсс и осуждающе на многоликого посмотрел.
Дожили! Еще и этот будет попрекать. Таррах! Чтобы не сказать лишнее и не закрыть рот обиженной мелкоте раз и навсегда, Гер, отодвинув стакан в сторону, начал пить из бутылки. Сумеречная скривилась, глядя на него, но молчать не стала, ответила:
– Я видела книги, в которых подробно расписывалось, как их разводят и как заставляют шпионить для хозяина. Но там ни разу не упоминалось, как нетопырей подле себя удержать. Ни слова, – и задумчиво произнесла: – Может, ментальная связь?
– За ментала у нас император, – брезгливо поджал губы Герцог.
– А вместе с ним и хлыщ Авур, – кивнул Его Высочество.
За столом наступила гнетущая тишина. Есть уже никто не хотел, и даже Хан бездумно рвал мясо руками и раскладывал на тарелке, более не наслаждаясь его великолепным вкусом.
– Эй! Чего приуныли? – удивилась малявка человеческая. – Вам нужно их не убить, а отвлечь, и в этом нет ничего сложного. Самки падки на эмоции.
Сказав это, девчонка захлопнула меню и потянулась наконец-то к еде. И правильно, пусть ест. Груди нет, кожа просвечивает, со спины на тощего пацана похожа. Зато коса такая, словно бы вся энергия ушла в волосы. Интересно, если ее остричь, грудь увели– чится?..
– Графитовый! Дао-дво… Гер! – позвал Равэсс, раскручивая на своей тарелке косточку от персика. – Не смотри так на Сумерьку, то есть на Советника, иначе она сейчас поперхнется.
– Что ты сказал?
А в ответ со смешком:
– И не переводи на меня свой прищур, я не красна девица, чтобы от него смущаться и давиться… Соглядатаи выявлены. Действуй, как договаривались. – Капитан команды встал, передав метаморфу косточку. Оказавшись в кулаке Дао-дво, та потяжелела и приобрела каплевидную форму.
– С радостью, – откликнулся разведчик, пряча за пазухой редкий аналог артефакта Тан, тот самый, что некогда открывал для врагов пространственные окна в империю. Гер легко поднял ящик и два бочонка и, чуть ли не насвистывая, направился на выход. Если он и мог начать тщательный анализ и систему отвлечения нетопырей, то лишь после хорошей попойки.
Войдя в дом и поднявшись по лестнице в спальные покои, метаморф с удивлением остановился у своей двери, взирая на противоположную. Цветы, вернее, море цветов, перекрывали ближайший проход коридора и дыхание многоликого. Будь это лилии или розы, можно было бы предположить, что в комнате напротив разместилась весьма любвеобильная смертница, но в корзинах благоухали цветущие яблоневые ветви – знак скорби и сожаления, просьба простить за все.
– Похоже, какой-то сентиментальный придурок изменил своей и заделал ребенка на стороне, – с пониманием хмыкнул Гер и уже хотел скрыться в своих покоях, как услышал знакомый голос на лестнице. Ульс, возница, прислуживающий роду Дао-дво, вполголоса выдыхая проклятья, раскорячившись и медленно ступая, тащил наверх сундук внушительных размеров.
– Не понял, это что такое? – Рычания разведчик не удержал, поэтому мужчина отпустил сундук. Добротное изделие из дерева выскользнуло из его рук и с грохотом полетело вниз. Ступенька, вторая, третья… На пятой или шестой замок слетел, и беглый груз раскрылся, явив на свет дорогое одеяние смертницы и набор оружия из бронзового наследия Даррея.
– Пытается задобрить! – Многоликий двинул ногой ближайшую корзину. – Урод.
Двинул основательно, так, что проломил плетенку, сапогом раздавив нежное соцветие.
– Таррах! – выругался он, сбросил с ноги корзину и неожиданно ощутил тонкий, едва уловимый аромат, поднимающийся от загубленных веток. Дурман-трава! Та самая, что сотрет у девчонки все воспоминания за последние четыре часа. – Ублюдок! Еще и себя решил обелить…
Бочонки и ящик улетели в комнату, застывший в поклоне Ульс был отодвинут в сторону, а бешеный метаморф младшей ветви рода Дао-дво вылетел наружу стремительным стальным ястребом.
Глава 5
После ухода рыжего за столом стало на порядок тише, а в самой столовой менее напряженно. Потому что очень многие из будущих противников предпочитали смотреть в сторону нашего стола, а не в свои стаканы или тарелки. Хотя, что таить, смотрели они на меня и гаденько или цинично ухмылялись. Минута тянулась за минутой, а внимание к моей скромной персоне не иссякало.
– Никогда не знал, что слух о любовнице, занимающей кровати трех кузенов сразу, может вызвать такой ажиотаж, – тихо протянул Бруг и подмигнул мне. – Ты стала знаменитой.
Уж лучше бы и далее жила в безвестности.
– Не просто любовницы, – не согласился с оборотнем Герцог, – а девушки, из-за которой один кузен второго чуть жизни не
