следовал за мной по пятам и даже любезно поддержал за локоть, когда я поскользнулась на отполированном воском скользком паркете.
— Хорошо, что вы здесь балы не проводите, — проворчала я, оправляя короткий бархатный жакет. — Иначе бы гости ноги переломали.
— В этом году суним Кастан отменил праздник, — загробным голосом пробормотал лакей и посмотрел на меня с таким укором, что стало ясно — причина крылась во мне.
— Разве слугам можно сплетничать с гостями? — Не дождавшись, когда слуга откроет дверь в кабинет, вошла сама и замерла на пороге, встретившись глазами с Яном. Увидеть его рядом с Кастаном Стоммой, словно они являлись соратниками или даже друзьями, оказалось сродни ледяному купанию.
— Нима Войнич, — с осуждением в голосе объявил слуга, хотя и без официальных представлений было очевидно, что именно я вошла в кабинет. Однако только хозяин дома повел бровью, как дворецкий ретировался в коридор и тихо прикрыл за собой дверь. Наверное, собирался подслушивать.
— Зачем вы за мной послали? — обратилась я к судебному заступнику. — Мировой судья объявил дату слушанья?
— Катарина, вы хотите уничтожить Чеслава Конопку и навсегда забыть про суд? — небрежным тоном спросил он, словно предлагал откушать хлебушка с маслицем.
Предложение показалось настолько нелепым, что я не сразу осознала, что Кастан не шутил.
— На сколько лет каторги потянет авантюра?
— Не переживайте, Катарина, у вас лучший судебный заступник в королевстве, — усмехнулся он, не понимая, что я вовсе не иронизировала.
— Тогда почему лучший судебный заступник Алмерии не хочет встретиться с послом в стенах мирового суда?
— После того, что с вами сделал Конопка, я не желаю, чтобы он ушел от ответственности.
От меня не укрылось, что Кастан нарочно пропустил уважительную приставку «суним».
— И каков план?
— Присядете? — Он указал на диван, и мне оставалось лишь подчиниться. Подчеркнуто игнорируя Яна, я уселась и расправила юбку.
— Ваша колонка принесла Конопке гораздо больший вред, чем вы думаете. Он стоит у обрыва, осталось только подтолкнуть его вниз, — начал Кастан.
— И как нам это сделать?
— Завтра во время праздника он будет вручать награды за заслуги перед Алмерией и наверняка захочет покрасоваться перед газетчиками. Ваша задача задать вопрос о самоубийцах. Я обеспечу присутствие нужных людей, а Ян присмотрит за вами.
Я покосилась на бывшего помощника с доброй долей скептицизма. По моему мнению, ему самому требовался присмотр.
— Чем мне это поможет? — усомнилась я. — Мы все знаем, что лучшим доказательством моей невиновности является сама Анна.
— Она появится вечером в постановке на мэрской площади.
— Вы сейчас издеваетесь?
— Катарина, есть одна вещь, о которой вы еще не знаете… — Он явно надо мной насмехался.
— Не продолжайте, — отозвалась я.
Тут наш в высшей степени странный разговор прервал осторожный стук, даже не стук, а шуршание, словно мышь точила деревянный косяк. Дверь тихонечко приотворилась, и в кабинет бесшумно проникла Жулита, в отличие от меня, пережившей в последние дни огонь, воду и испытание высотой, потрясающе красивая и обидно свеженькая.
Похоже, некоторым «смерть» действительно была к лицу.
В фойе предела Изящных Искусств, где проходило вручение королевских наград, набился народ. Недовольно переговаривались не пропущенные на праздник газетчики, подпирала стенку сочувствующая публика, надеявшаяся поглазеть на наряды богачей, и целый сонм городской стражи, вынужденной играть роль цепных псов.
Некоторое время я следила за охраной, позволявшей пройти дальше, на мраморную лестницу, только по специальным приглашениям. Было душно и шумно, недовольные газетчики, стоявшие рядышком со мной и Яном, не выбирали вежливые слова, чтобы выразить недовольство, — ругались, не обращая внимания на внешне безучастную стражу. Время до начала церемонии стремительно таяло, а мы не приблизились к залу, где проходило вручение, ни на шаг.
