некоторое сходство. Вот никогда бы не подумала, что у Дантоса может быть столь… громкая и некорректная родственница.
— Двоюродная тётка, — беззвучно пояснил Вернон. А осознав, что читать по губам таки умею, добавил: — По отцу.
Зная, что в данный момент Дилия в нашу сторону не смотрит, я наморщила нос. Потом уделила толику своего внимания глинтвейну и улыбнулась, когда нас посетили упомянутые кузены.
Они оказались мальчишками восьми и десяти лет. Довольно упитанными и гораздо более молчаливыми, нежели их мать.
Пара минут, и мальчики удалились туда, откуда пришли. Вытянув шею и прищурив глаза, я смогла увидеть встречавшего их за столиком мужчину. Судя по одежде и манере держаться — гувернёра.
Данный момент навёл на мысль о вдовстве, но Дилия догадку опровергла.
— Их отец предпочёл остаться дома, — с подчёркнутым неудовольствием сообщила она. — Совсем внимания детям не уделяет!
За этим заявлением последовал короткий, но ёмкий рассказ, из которого большей части ресторанного зала стало известно, что едет благородное семейство не куда-нибудь, а в столицу. Что Дилия намерена приобщить детей к прекрасному — протащить по всем музеям, начиная с Императорского и заканчивая Музеем старинного кружева. Непременно сводить в Большой императорский театр — там к зиме какую-то детскую постановку обещали. А также отвести на публичные смотры Императорского же полка.
Кажется, мальчишки жаждали лишь последнего, но баронессу Ротинис эта мелочь не интересовала. Такая малость, как косые взгляды и попытки герцога Кернского прервать её речь, — тоже. Она… говорила безостановочно и быстро. А в конце своего словоизлияния, когда все уже понадеялись выдохнуть и расслабиться, широко улыбнулась и заявила:
— О, Дантос! Как всё-таки хорошо, что мы тебя встретили! Несколько недель назад я посылала тебе письмо, но ответа так и не получила. Ты ведь позволишь нам с мальчиками пожить в твоём особняке, правда?
Ровно в этот момент я делала очередной глоток глинтвейна. Не подавиться и не закашляться удалось лишь чудом!
«Пожить»? Кажется, где-то я такое уже слышала. В смысле, мы такое уже проходили! Причём совсем недавно.
Дантос, в отличие от меня, не пил, но подавиться всё-таки умудрился — исключительно воздухом. Правда, закашлялся при этом так сильно, что Вернон не выдержал и вскочил, дабы похлопать друга по спине.
Вот только теперь Дилия изволила отлепиться от их светлости и уделить внимание окружающему миру…
— Ой, — расплываясь в новой улыбке, пискнула она. — Господин Вернон!
Высокопоставленному сотруднику управления магического надзора не оставалось ничего иного, как учтиво поклониться в ответ, но леди этот поклон не удовлетворил. Несмотря на отсутствие положенного мужского жеста, она решительно протянула руку для поцелуя.
Маг отчётливо скрипнул зубами, но превращать ситуацию в конфуз всё-таки не стал. Быстро клюнул протянутую ладошку и тут же отстранился, чтобы обратить всё своё внимание на Дана.
Совпадение, конечно, но, едва Вернон хлопнул герцога Кернского по спине, приступ кашля закончился. Раскрасневшийся Дан благодарно кивнул и уже открыл рот, намереваясь что-то сказать, но баронесса опять оказалась проворней.
Взгляд аристократки упал на меня, губы дрогнули в светской улыбке, а брови чуть-чуть приподнялись. В следующий миг мы услышали:
— О, Вернон… Представь мне свою спутницу!
Маг застыл, а Дантос…
— Это не его, это моя спутница, — сказал блондинчик.
Потом повернулся, подарил мне тёплую улыбку и продолжил, вновь обращаясь к родственнице:
— Дорогая Дилия, позволь представить тебе Астрид. Мою возлюбленную и будущую жену.
По идее, после этих слов мне следовало подняться со стула и сделать реверанс. Но, учитывая поведение и манеры самой Дилии, я решила ограничиться кивком. И правильно сделала, потому что реакция навязчивой собеседницы оказалась ещё более далека от этикета.
— Очень приятно! — бодро воскликнула она. — Как пожива…
Дилия осеклась. Ещё мгновение, и широкая улыбка с её лица слетела, а глаза округлились. Драконья сущность уловила сильный шок, вслед за которым случилась вспышка непонимания, а потом и злости.
Впрочем, злость, в отличие от остальных эмоций, шумная родственница умудрилась скрыть. Только щёки вспыхнули, и руки в кулаки сжались.
Пара бесконечных секунд на окончательное осознание сказанного, и на лице баронессы Ротинис появилась маска благожелательного удивления.
