Мы с Верноном поддались хорошему примеру, и остаток обеда прошел в молчании. А вот едва очутились в карете, я не постеснялась напомнить:
— Так что с Дилией?
О семье Дантоса я знала немного, но до сегодняшнего дня казалось, что достаточно. Я знала, что родных дедушек и бабушек у него нет — они, как и мои, ушли рано. Что отец был убит фанатиками из Братства Терна, а мать не выдержала потери и очень скоро последовала за ним. Братьев и сестёр у Дантоса также не имелось, и в восемь лет он остался совершенно один.
Ещё я помнила: после смерти герцога тогдашний император, Ристарх, назначил регента. Тот факт, что именно регент распоряжался жизнью Дана, в частности отправил в закрытую школу при ордене Золотой розы, свидетельствовал о праве опекунства. И именно этот момент, именно опекунство как-то… отвлекло меня от вопроса родственных связей. То есть я по большому счёту даже не задумывалась о том, что у моего возлюбленного есть родня. Оказалось — напрасно.
Впрочем, свой рассказ Дантос начал не с этого. Первым, что он сказал, было:
— Дилии глубоко плевать, на ком я женюсь. Твоё происхождение, Астрид, никакого значения не имеет. Даже будь ты самой родовитой и богатой, Дилия бы всё равно нашла к чему придраться.
— То есть тётку ты не любишь, — догадалась я. И тут же уточнила: — А почему?
Герцог Кернский сидел рядом со мной, а Вернон на соседнем диванчике, так что отследить реакцию мага было проще. Я с удивлением обнаружила, что Вернона от моего вопроса прямо-таки перекосило. Это был тревожный знак. Очень!
— А за что её любить? — отозвался герцог Кернский тихо.
Потом выдержал долгую паузу, откинулся на спинку диванчика и заговорил вновь…
— Родственников у меня не так уж много, но достаточно. Близких, считай, нет, а вот двоюродных, троюродных и дальше — хоть отбавляй. По линии отца Дилия является самой ближайшей. Вернее, Дилия и её мать, моя двоюродная бабка, леди Ирита. Вот только о родстве своём они вспомнили лишь после того, как я вступил в право наследования. До этого момента меня словно не существовало. Вернее… Вернее как, — вздохнув, продолжил Дантос, — до смерти деда и родителей в нашем доме было не протолкнуться от всевозможных тёток, кузенов, племянников и прочих, с позволения сказать, родных. А когда отца с матерью не стало, когда Ристарх назначил регента, все как будто растворились. Исчезли в один миг.
— И Дилия? — шепотом уточнила я.
— Они с Иритой сбежали первыми, — ответил их светлость.
Вот тут-то я и вспомнила про опекунство и невольно задумалась — а почему не родня, почему чужак? Да и регентство… Ведь если есть родные, то было бы логично…
— Нет, — подглядев мои мысли, перебил Дан. И, выдержав новую паузу, принялся пояснять: — Не логично, потому что герцогство — не игрушка. Отдать управление такой территорией, такими ресурсами неподготовленному человеку император Ристарх, конечно, не мог. К тому же в подобных вопросах очень важна личная лояльность. Гораздо проще и разумнее передать управление тому, кому полностью доверяешь. Поэтому в Керне и появился регент. Ну а к герцогству прилагался я — единственный прямой наследник. Отдать опеку надо мной кому-то кроме регента — поставить под сомнение моё будущее вступление в наследство. Я должен был находиться там же, в Керне. Учиться управлять своей землёй, видеться с подданными и носить титул. И именно регент, как человек знакомый с обстановкой, должен был определять, какое образование мне нужно.
— И он отправил тебя… — не сдержавшись, выдохнула я и тут же запнулась.
Просто школа при ордене Золотой розы… это хуже, чем тюрьма! Из этого учебного заведения едва ли не калеками выходят. И всем, вплоть до императора, данный факт известен.
— Да, регент отправил меня в школу при ордене, — подтвердил блондинчик. — А за ней была ещё пара столь же «приятных» заведений.
— Но… — попыталась возмутиться я, чтобы тут же замолчать.
— Будучи опекуном, он имел на это право, — повторил Дантос. — А мои родственники имели право вмешаться и оспорить его решение. Поставить под сомнение методы воспитания.
Уже зная, что услышу, я почти до крови закусила губу и во все глаза уставилась на герцога Кернского. А он вздохнул и сказал предельно ровным голосом:
— Но никто из них даже пальцем не шевельнул.
Новая пауза была не только долгой, но и жуткой.
Сам Дантос относился к ситуации спокойно — как к далёкому прошлому. Меня же захлестнула целая волна эмоций. Тут было
