Я кивнула. Причём не столько соглашаясь, сколько благодаря. И тут же опустила глаза, чтобы задать ещё один мучивший меня вопрос:
— Ронал, не сочтите за дерзость, но почему вас нисколько не задевает ситуация, которая сейчас складывается? Я имею в виду расположенность эльфов и драхов к Дантосу.
— А почему меня должно это задевать?
— Ну как… — Я потупилась сильней и вообще стушевалась, но всё-таки сказала: — Главная фигура в империи — это вы, а эльфы и драхи предпочли Дана. Вон, даже в Керн напросились…
От их величества повеяло весельем, и я осмелилась поднять глаза, чтобы увидеть широкую благодушную улыбку и невольно улыбнуться в ответ. И услышать:
— Секрет банален. Я действительно ключевая фигура, но если я буду лично заниматься каждым вопросом, то скончаюсь раньше, чем мой сын достигнет совершеннолетия. К тому же, как уже говорил, Дантосу я доверяю. Он не станет использовать обретённое влияние против меня, он не предаст.
Я вновь кивнула, но…
— Но ваш отец смотрел на вопрос иначе…
— Мой отец был не прав, — заявил Роналкор. — Он видел угрозу в самом факте усиления Дантоса и даже не пытался вдуматься в сделанное Нириэлем предсказание.
— А что говорил Нириэль? — поспешила уточнить я.
— Практически то же самое, что на приёме. Что у империи появится шанс вступить в эпоху расцвета, обрести небывалое могущество и благополучие. Но связать появление новой ключевой фигуры с усилением империи отец не потрудился. Он предпочёл увидеть угрозу, а не возможность.
Я печально покачала головой. Да уж, Ристарх повёл себя… неправильно, но закономерно. А вот Нириэль…
— Мерзкий эльф, — выдохнула я. — Если бы не он…
Собеседник усмехнулся и прервал меня жестом. Потом спросил:
— Астрид, ты главное правило предсказателей помнишь?
Вопрос поставил в тупик. У них есть правила? Да ладно! Никогда о таком не слышала! Впрочем, если учесть, что предсказаниями я вообще не интересовалась…
— Главное правило, — верно расценив молчание и хмурый вид, продолжил Роналкор, — гласит: то, что должно быть озвучено, — должно быть озвучено.
Вот теперь я уже не хмурилась, а откровенно кривилась. Что за… бред?
— Что за бред? — повторила уже вслух и тут же поймала новую, не слишком весёлую, но улыбку.
— Это означает, что в ряде случаев предсказатель не может промолчать, — пояснил монарх. — Что сила, открывающая предсказателю будущее, требует, чтобы он это будущее озвучил.
— Так. А кто у нас будущим заведует? — буркнула я.
Роналкор, конечно, не ответил. Просто вопрос был… даже не риторическим, а риторически-идиотским. Ведь известно кто. Леди Судьба!
И пусть претензии к Высшим Силам — дело совершенно бесполезное, я не удержалась: поджала губы, нахохлилась и укоризненно посмотрела в потолок.
А их величество снова улыбнулся и озвучил очевидное:
— Астрид, не будь этого предсказания, всё могло сложиться совершенно иначе. Дантос, вероятнее всего, превратился бы в обычного чванливого аристократа, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— А не будь предсказания, которое Нириэль сделал Ласту, я бы никогда не стала драконом, не попала в цирк и никогда из этого цирка не сбежала… — продолжила императорскую мысль я и замолчала, ибо цепочка рассуждений была ясна без слов.
И хотя итог, к которому привели наши с Дантосом злоключения, мне нравился; и хотя я была глубоко убеждена, что все страдания уже окупились, но… желание открутить уши одному эльфу никуда не делось. Нириэлю очень повезло, что в данный момент нас разделяла не только добрая половина дворца, но и прочная железная дверь!
— Леди Астрид, вы так забавно фырчите, — усмехнулся Роналкор, и я из размышлений вынырнула.
Тут же надула губы и… да-да, опять с вопросом пристала.
— Дантосу о предсказании и причинах неприязни Ристарха неизвестно. Почему вы ему не сказали?
Роналкор пожал плечами:
