По лицам присутствующих пробежали улыбки.
– Практически сто процентов поведенческих реакций негуманоидов остаются для нас тайной, – пожал плечами Том Чаун. – По тем скудным данным, что мы получили за двести лет поисков разума, можно сделать однозначный вывод: негуманоидные виды разума не настроены на компромисс с человекоподобными.
– Но у нас нет другого выхода, – покачал головой Кляйман. – В любом случае придётся искать контакт.
– Мне не совсем понятна ваша позиция, коллега, – обратил Берман свой незамутнённый сомнениями взор на Чауна. – Почему вы считаете, что мы неинтересны для негуманоидов?
– Потому что они, образно говоря, плевать хотели на наши тревоги и нас самих. Они – другие!
– Эволюция человека продолжается, хотя и не на физическом, а на социальном уровне. Грядёт сращивание человека с интернет-сетью, с компьютером, что уже происходит, с машиной вообще, и в скором времени мы тоже превратимся в негуманоидную разумную систему.
– Вот когда превратимся, тогда на нас и обратят внимание.
– Вы пессимист, коллега.
– Полностью с вами согласен, коллега.
– Господа, не ссорьтесь, – пожурил присутствующих Тульпаан Нтомба. – Не слышу предложений.
– Идти вперёд, – проговорил Витухновский.
– А если нас развернут? – поморщился Кляйман.
– Вернёмся домой.
– Ни в коем случае! – разгорячился Берман, ксенолог. – Признаться в бессилии, провалить миссию и вернуться с пустыми руками – это поставить крест на цивилизации! Вирус устроит по этому поводу праздник. Развернут – сделаем ещё попытку.
– От нас снова отмахнутся.
– А мы снова пойдём вперёд!
– Я вас понял, доктор, – сказал Тульпаан. – Ваше мнение – идти до конца.
– У нас и вправду нет другого выхода, – помахал рукой Берману Том Чаун. – Я согласен с Рэмом.
– Будут другие мнения?
– Идти вперёд, – буркнул остывающий Берман.
– Возвращаться при первой же неудаче, – возразил Кляйман.
– Всеволод? – посмотрел Тульпаан на Шапиро.
– Не понимаю сути спора, – признался физик. – Перед нами стоит определённая задача, которую надо решить. Что делать после того, как нас развернут, как это сделали жители Квинтуплета, надо будет думать после того, как мы начнём решать задачу. Теоретические экзерсисы ничего не дадут.
Том Чаун бесшумно захлопал в ладоши.
– Браво, Всеволод!
– Господин Леблан?
Француз оторвался от созерцания космической феерии.
– Всеволод прав, надо начать, остальное будет зависеть от обстоятельств.
Все замолчали, глядя на звёзды ядра, густо усеивающие сферу обзора. Звёзды жили своей жизнью и не обращали внимания на пылинку по сравнению с ними – земной корабль, полный надежд и сомнений.
Через час после совещания Леблан пригласил Шапиро к себе в каюту.
Каюты для пассажиров и членов экипажа практически ничем не отличались, представляя собой спальные модули с широким спектром технического обслуживания. Бытовой трансформер мог реализовать любой пейзаж, уголок природы Земли или других планет либо превращаться в помещение любой геометрической формы, воплощая фантазии обитателя или выбирая интерьер любого архитектурного шедевра из богатого набора программ инк-оформителя.
Леблан выбрал городской ландшафт с видом на парижскую набережную Сены и Эйфелеву башню. Прежде чем начать разговор, он поколдовал над браслетом коммуникатора на левой руке, понаблюдал за миганием индикаторов и пояснил в ответ на взгляд гостя:
– На всякий случай отгородимся от подслушивающих нанитов, хотя тут их вроде бы и не было. Однако бережёного бог бережёт. Шампанское будете? Я обещал.
