– Ага…
Мужчина и девушка молчали. Они понимали друг друга и без слов. Ибрагим знал, насколько влиятельна Софья – и часть информации, безусловно, стекла к персам и от него. Но наказан он за это не будет. Если уж на то пошло – у них вообще вон совет евнухов правит. И ничего, живут пока…
Только жить им не так уж и долго, при таком раскладе.
Шах болен, причем ладно бы чем наследным или заразным. Алкоголизмом! А с этой болячкой править не получится.
– Чего он хочет? Ты ведь догадываешься.
– Он может потревожить турок. Может помочь нам выиграть эту войну.
– Но?.
– Взамен он хочет власти.
– Чем мы должны будем ему помочь?
– Войско. Деньги. Возможно, что-то еще. Государыня?
Софья чуть наклонила голову:
– Сегодня. Вечером. Ты понял?
Ибрагим склонился в поклоне. И позволил себе легкую улыбку:
– Они не ждут такой скорости. У них бы дело тянулось месяцами.
Ответом ему была не менее насмешливая гримаска:
– Знать надобно, кого покупать. И учти – налог на взятку у нас двадцать процентов. Сдашь в казну Школы.
Ибрагим низко поклонился царевне.
Алексею Алексеевичу спасла жизнь старая привычка, привитая еще Софьей и еще в Кремле. Никогда не есть и не пить ничего, не попробовав, не обнюхав, не проверив… а уж доверять кому-то? Последнее дело!
И – да. Нажираться на ночь – вредно. Потом сны плохие снятся.
А потому, обнаружив перед отходом ко сну у своей кровати поднос с восточными сладостями, царевич не запустил в них руку и не принялся жевать. Он просто отставил их на подоконник и принялся раздеваться.
Улегся, уснул – и отлично проспал всю ночь, чтобы утром обнаружить на подоконнике дохлую мышь.
Хоть и считалась кошка у мусульман священным животным, хоть и жили их во дворце Бахчисарая стада и ряды, а все одно – никакое кошачье войско не справлялось с воинством мышиным. Серые хвостатики пробирались в комнаты, тащили сладости, грызли… эта – догрызть не успела. Тут же и сдохла.
Алексей обеспокоился, ринулся на поиски Вани Морозова, но тот был жив-здоров. Сладости нашли и у него в покоях, но не отравленные, а вполне свежие и хорошие. Кстати – он их тоже не ел, беря пример с друга. Воспитывались-то оба в Дьяково.
Вывод был печален.
Алексея хотели отравить. А кто? За что?
Виновного так и не нашли. Хотели казнить поваров, но ограничились просто заменой и их, и слуг – и успокоились. Алексею и невдомек было, что благодарить надобно Симеона Полоцкого. Он ведь сказал своим людям добраться до царевича, а как?
На корабль попасть было сложно, не настолько уж они были приближены к царевичу.
В бою? Так Алексей Алексеевич старался поступать, как учили. Командир – не впереди войска с саблей наголо, командир делает выводы, двигает людей, присылает подкрепления, оценивает обстановку…
Да и люди с ним всегда рядом. И как?
Опять не получается.
На привале?
Не отравишь – он же не отдельно питается, а вместе со всеми и из солдатского котла не брезгует. Хоть весь обоз трави! Палатку охраняют – не проберешься, да и делит он ее с Морозовым. Сразу обоих не убьешь – считай и сам не уйдешь. А умирать за идею наймитам Полоцкого не хотелось. Хотелось жить-поживать и деньгу наживать – или хотя бы тратить в свое удовольствие.
Вот и представился первый случай добраться до мальчишки только в Бахчисарае. И тот криво вышел.
Теперь царевич еще осторожнее стал, просто так не подберешься.
Задачу усложняло еще то, что от Симеона не было никаких известий, а друг о друге его наемники не знали – ни к чему. Но и долго так продолжаться не могло…
Впрочем, пока все было тихо. Класть голову за великое дело иезуитов никто не собирался.
В Москве тоже покамест было тихо.
