туалетными водами благоухает, по-французски разговаривает, обаятельный, гад! Как тут устоять?
И вот не надо сверкать глазами, не надо. Любая сволочь на своем месте полезна. Василий вот оказался превосходным осеменителем – Мария уж, поди, на третьем месяце.
– Как?!
– Соня, ну ты…
Чего было больше в голосах парней – потрясения или восхищения, бог весть. Софья пожала плечами.
– Вообще-то я ее не заставляла, в койку насильно не укладывала. Это был ее выбор – и что, она не знала, что от таких вещей дети родятся? Зато Василию теперь предложения делают! Он полезный товарищ, шпион в тылу меня.
– Соня?
– Ну да. Ему платят, чтобы он шпионил за мной и все сообщал. А то и соблазнил.
– КАК?!
– Так вот. А вы думали, что всех иезуитов выловили? И всех шпионов?
– А почему мы их до сих пор не выловили?
– Потому как новых напустят. Их еще надо будет выявить, и кто знает, что они вынюхают. А этих мы уже знаем и им можно вешать лапшу через Голицына, – обстоятельно разъяснила Софья.
Парни переглянулись с уважением к уму девушки.
– Сонь, а как ты умудрилась Голицына свести с Марией?
– Ну, вот так. Василий Голицын получил свободный доступ в царевичеву школу, да не просто так. И не просто так они столкнулись с Марией Собесской во время прогулки. Ох, не просто.
А там…
Слово за слово, вот и дело сделалось. А через пару месяцев у гордой пани и живот расти начал, девушки следили.
Вот тут-то Мария и поняла, что ее загнали, как волчицу, за красные флажки. А куда деваться-то? Раньше такие проблемы решались просто – травками или как-то еще… ан нет. Сейчас возможности не было. За Марией строго следили, не давая причинить себе вред. Но и ребенку – тоже!
А Василий Голицын куда-то исчез.
Конечно, женщина поняла, как ее подставили. И потребовала встречи с царевной Софьей – она уже поняла, кто и что решает в Дьяково. Софья до сих пор вспоминала тот разговор с удовольствием.
Мария сверкала глазами не хуже пантеры. И разговор начала именно она:
– Ваше высочество, это невыносимо! Я тут, словно в темнице…
– Вы тут
– Но неужели мне даже нельзя верхом проехаться? И почему мне запретили баню?!
– Потому что мы должны сдать вас на руки мужу целой и невредимой. А подобные упражнения могут быть вредны… в вашем состоянии.
Софья тоже предпочла не церемониться. К чему?
И времени нет, и… с кем миндальничать-то?! Да эту стерву надо бы с хлоркой выстирать и с ней же высушить! Мария так засверкала глазами, что Софья помечтала об ее использовании вместо гелиографа.
– Так ты знаешь!!! Ты все знаешь!!!
– Я не знаю, где найти аммиачную селитру, – поправила Софья. – К сожалению. А про беременность мне отлично известно.
– Это ты! Ты все подстроила!!!
– Лично уложила тебя в постель к Голицыну? – перестала церемониться Софья. – Стянула с него штаны и тебя за ноги держала?! Нет?! Так на что ж ты жалуешься? Вроде как никто на Ваську не плакался, все покамест довольны?
Мария побледнела, отчетливо понимая, что мужа ей придется встречать… м-да. Мужчины, конечно, бывают доверчивыми, но пока еще ни одного не удалось убедить в пятимесячной беременности.
– Гадина!!!
Софья коснулась колокольчика. Внимательно посмотрела на влетевших слуг.
– Беречь и стеречь. Чтобы ни волос с головы не упал, ни ребенок не выпал. Ясно?
Ясно было всем. А Мария Собесская относилась к тем женщинам, у которых беременность была заметна уже на раннем сроке. Так что…
– Басю она пыталась подговорить, – вспомнила Софья. – Та, конечно, не согласилась.
