Почему его?
Так монастырское. Отбирать его никто не стал, честь по чести выкупили у Церкви, сделали казенным и разбили экспериментальное хозяйство.
А именно: пробовали, как лучше сажать, сеять, отбирали семена, высаживали картофель, помидоры, неведомые ранее баклажаны… не репой единой жив человек!
Хозяйствовали там как голландцы во главе с ученым Дирком ван Хорном, так и ребята из царевичевой школы. Причем никого не заставляли насильно разбираться с картошкой, боже упаси!
Из истории своего времени Софья знала, что главное – создать дефицит, а потому уверенно вела разговор о том, что нечего ее давать всякой черни! Перебьются без картошки! Этот овощ для государя, в крайнем случае – для бояр, а крестьяне пусть репой обходятся! И точка! В крайнем случае – тыквой, которая тоже не особо была распространена на Руси.
Так что поля охраняли, нарушителям выдавали тяпку и приказывали отработать на картошке… одним словом, окрестные деревни примерно уже представляли, что это такое, с чем его едят и как высеивают. А там – лиха беда начало!
И сопрут, и высадят, и слопают… еще и над соседями потешаться будут, мол, вы, деревня, царского овоща не едали, а вот мы! И постепенно картошка пойдет по Руси.
Но это – одна сторона медали. А второй стороной было то, что в Ростокино отправлялись на передержку крестьяне, которые ехали в Сибирь. На несколько месяцев. Учились хозяйствовать, получали семена, одежду-утварь, которой не хватало, объединялись в крепкие ватаги – и, когда дороги становились подходящими, выезжали на место уже подготовленными.
– А?
За мыслями Софья и не заметила, что Алексей ее о чем-то спрашивает.
– Венчаться будете на Покров?
– Лучше – да.
– Ваня… хотя что я спрашиваю? Счастлив?
Софья кивнула, серьезно глядя на брата. Больше всего она боялась ревности в отношениях. Чего уж там, все мужчины – собственники. Ванька будет сердиться, что она не полностью принадлежит семье, Алешка – что Соня теперь не целиком его… и как?
Софья потому и тянула, что работала с обоими парнями. Медленно, исподволь, намеками, шутками, байками приучая обоих к тому, что ничего со свадьбой не изменится. Жила она в Кремле – и будет. Разве что вместе с мужем.
Работали они с Ванькой вместе? Так и продолжится. Разве что фамилия будет одна на двоих и спать будут вместе. И никакой ревности или соперничества, даже подсознательного. Она потому и решилась сейчас венчаться, что оба парня были внутренне готовы. А еще – мир и покой, как раз у нее будет время все углы сгладить.
– Доволен. Лешка, ты точно не против?
– Сестренка, я же тебя люблю… мне хочется, чтобы ты счастлива была!
– Еще больше? Так я с того счастья лопну.
– А вдруг – вытянешь?
– Ох, Алешка… если хочешь – не будем. Ты же знаешь, дороже и ближе тебя у меня никого не будет, хоть я гарем заведу!
Алексей покачал головой:
– Соня… это надо. Ты же меня все равно не оставишь, так и переживать не о чем. Зато Ванька на делах сосредоточится, а то он на всех счетах твой профиль рисует.
– Ужас какой! А почему я не видела?
– Час рисует, час стирает, час делами занимается. Давай, выходи за него замуж, а то мне казначей нужен на полный рабочий день, а не урывками.
Софья только усмехнулась. Нахватался… А Алексей перешел к тому, что его волновало.
– Голицына тогда куда?
– При мне и останется. И будет по-прежнему сливать информацию.
– Но…
– Скажем, что ты меня чуть ли не силком замуж выдаешь. А у меня любоффф!
– А поверят?
– Так мы и через Медведева ее сольем. И через Гришку с Танькой тоже…
Алексей был похож в этот момент на шкодного котяру.
