признак слабости. Только доделывать придется Алексею, а она это брату не оставит. Пусть у него будет поменьше таких кровавых приказов.
Казнить, нельзя помиловать. Запятая была проставлена.
Но все-таки девушка взяла перо и принялась чертить дальше.
Значит, так. Казнить. Имущество на Москве отобрать в казну. Это однозначно. Жен и детей… куда?
Что-то мелькало в голове у Софьи, кажется, Петр Первый когда-то вешал стрельцов чуть ли не тысячами? Но что случалось с их родными потом?
Она не помнила…
Итак. Женам предоставлялся выбор. Либо их принимает обратно их семья – еще одна проверка на вшивость. Ведь ежели стрельчиха в замужестве, позабыв про родню, вела себя не по-божески, кто ее обратно примет? Причем родные стрельчих должны были прийти к царевне и подать челобитную. Поставим для такого случая ящик или кого из учеников посадим, пусть учатся…
Это первый вариант.
Второй же…
Монастырь.
Безоговорочный.
А дети?
Опять-таки ничего лучше Софья не могла придумать. Значит, будем расформировывать семьи. Младших детей – к царевне Ирине, в ясли. Старших же…
Мальчикам дать возможность искупить свою вину на службе короне. Девочкам дать приданое и выдать замуж. А до тех пор распределить их по одному человеку, по разным семьям. По разным городам, по деревням… Да, ненавидеть будут. Но и выбора у нее нет.
Самый простой вариант – на Соловки или на все четыре стороны, но это – убийство. А тут…
Софья выдохнула – и решительно завершила лист своей росписью. Поставила печать.
На Алешку она такое не взвалит. Она-то – огонь и воды прошедшая баба, которая в XXI веке перестройку видала, путчи, демократов и прочую шушеру – и то ей тошно и гнусно. А мальчишка?
Пусть хоть как потом назовут, переживу.
Второе войско под командованием Яна Собесского двигалось навстречу царевичу Алексею. Они шли по берегу Азовского моря мимо Миуса и Молочной, к Арабатской косе, затем по косе до устья Салгира, и в глубь Крыма.
Мужчине было тяжело воевать с татарами, но ведь ему многого и не требовалось. Вода была, а ему надо было всего лишь разорять их поселения – и с этим он справлялся, бесчинствуя между Кадскими и Молочными водами.
Что было богатством кочевников?
Скот. А потому войско Яна не испытывало нужды в пище. Вода также была, с налетами татар справлялись силами польских гусар. Легкая конница, вооруженная копьями, саблями, кончарами, успешно гоняла таких же легковооруженных татар, не подпуская их на достаточное для выстрела из лука расстояние, патрулировала окрестности вокруг войска – и отлично справлялась со своими обязанностями. Благо пока для коней вдоволь было и еды и воды.
Самой большой неприятностью для Яна становились кишечные инфекции, от коих страдали люди. Но потом, мешая воду с вином, постепенно преодолели и это.
Третье войско под командованием Ивана Сирко шло от Перекопа вдоль берега. Оставив в крепости для ее защиты изрядную долю своего войска, они, тем не менее, не испытывали нужды в людях, полагая, что воюют не числом, а умением. Пусть не родился еще тот полководец, который это произнес, – эта истина была ведома всем, просто мало кто мог применить ее на деле.
Стычки, налеты, подожженные татарские селения, освобожденные рабы, которых отправляли в крепости…
Агония была очевидна всем, и в том числе – Селим-Гирею.
Татары вообще вояками не были, чего уж там! Шакалили при турецком войске, стараясь урвать кусок добычи и не подставить шкуру под пинок, но быстро теряли боевой дух и стремились удрать в сторону, пограбить, поозоровать на чужой земле. А уж тут…
Бесплодное сидение под Азовом могло продолжаться сколь угодно долго, тем паче что русичи не давали заскучать гостям, то совершая вылазки, то травя колодцы. И это начало давать свои результаты.
Мало того, по реке совершали рейды корабли, наплевательски обстреливая татар, которые выли со злости, но поделать не могли ничего. Разве что обстрелять в ответ?
