Сгоревшая – она бы так не болела. Я помню, как ввинтилась в воду, как выпустила из пасти остатки огненного шара – и темнота.
Но сейчас я явно не в воде.
Лежу на чем-то мягком, во рту привкус… крови?
Я облизнулась.
Зубы и язык на месте, уже неплохо. Солоноватый и горьковатый привкус. Кровь и жив-корень, определенно. То же, чем я поила мать Колина.
Кто…
Папа?
– Напугала ты нас, паршивка!
Марси…
– Да уж. Пей давай.
– Колин?
– Твою ж… Сама вся полудохлая, а о своем мальчишке спрашивает! – взорвался рядом отец. – Сдыхоть безмозглая! Пенек осиновый! Колода еловая!!!
Разорялся он еще долго, но я ждала главного. И дождалась.
– Жив твой Колин. Все живы и здоровы, слуги о тебе что ни час спрашивают!
– Давно…
– И десяти часов еще не прошло.
– Хорошо…
Каждое последующее слово мне давалось все легче и легче.
– Кому хорошо?! Кому?!
Я выдохнула. Хотелось открыть глаза, но было страшновато.
– Я… цела?
– Почти, – ворчливо отозвался Марси. – Ожогов у тебя пока больше, чем кожи, но перелиняешь – и нормально будет. Ты же заяц, вы шкурку меняете… Глаза пока не открывай, у тебя на веках шрамы. Я компрессы всюду положил, но до завтра тебе лучше бы подремать.
– Больно.
– Отварчик я уже настаиваю. С полчасика потерпи, а то он еще силы не набрал. Поговори со мной пока. Ты давно узнала, что дракон?
– Дня три…
– Так. Я помню, ты с тем обрядом носилась… оно?
– Да.
– Вернусь – на всех девках железные трусы заклепаю. И на парнях тоже.
Голос отца был мрачным. Действительно, всего лишь хранить целомудрие, а какой эффект. Хотя… всего лишь!
Ты сохрани его в горячке ночного бега! В вихре охоты, погони, страсти, крови…
Но главное… вернусь?
Не вернемся?
– Я… остаюсь?
– Надо бы тебя, дрянь такую, выдрать да домой притащить. – Отец блистал красноречием. – Но парень твой весь аж черный был. А когда сказал, что ему на шрамы плевать…
– Шрамы?
– Да не будет у тебя шрамов. Но мальчик-то этого не знал!
Ах вот оно что!
– Проверял?
– Должен я знать, кому родное дитя отдаю?
– Обязан, – согласился Марси. – Кого там…?!
– Его величество Артан Шестой, – провозгласил слуга.
Я даже не дернулась.
