кровопийцы морской воды, она их сил лишает почему-то. Ничего, не будет прикасаться или купаться — выживет.
Вампирша касается губами моей щеки, кое-как сползает в лодочку и отталкивается от пирса.
Я жду.
Я жду, пока лодочка не достигает корабля и светлая фигурка не поднимается по борту. Жду, пока на корабле не начинается суета — и он, взмахнув парусами, не выходит из порта.
Все. Теперь ее не догнать.
Я возвращаюсь во дворец без происшествий по дороге. Видимо, аура такая, что местные крысы просто не решаются напасть. Это ведь умное животное, оно никогда не бросится на тигра, если тот не захочет скушать крыску. А тигру это не надо.
Дворец хоть и сияет огнями, но видно, что все спят. Там еще не поднялась тревога, но надо кое-что доделать.
Я уже говорил, что не бывает демонов-романтиков?
Мне не хочется поступать именно так, но и выбора у меня уже не остается. И я иду в спальню к дяде.
В любом дворце есть масса потайных ходов. Тех, о которых забыли, тех, о которых знали только их создатели и заказчик, тех, что уже несколько столетий стерегут свои секреты.
Для чего они делаются?
Любой ход преследует свои цели, никто не будет просто так превращать свой дворец в головку сыра. То есть подсмотреть. Подослать убийцу. Уйти от убийцы. Спрятать нечто ценное.
В первых двух случаях ходы безопасны. В двух последних…
Вполне естественно снабдить ходы ловушками из серии — я уйду, а вы, гады, тут поляжете. Рядками.
Никому бы я не рекомендовал лазить по дворцовым потайным ходам. Но мне… Я — другое дело. Я наследник Раденора. Пусть на моей голове пока еще нет короны, сердце Раденора уже признало меня королем. И я обязательно навещу его — еще и в ночь после официальной коронации. А пока…
По потайному ходу передо мной мягко скользит змея. Огибает ловушки, на миг показывая, где они спускаются и как их зарядить вновь. От мрака, царящего в коридоре, она отличается лишь большей чернотой. Но мне факелов не нужно, мои глаза в полудемонской форме достаточно остры.
Вот и дядюшкины покои.
В них тихо и спокойно. Спит дядюшка, подложив ладонь под щеку. Больше в покоях никого нет, это я знаю. Ни очередной фаворитки, ни тетушки, которая пережидает эти его загульно-бабские периоды с терпением истинной властолюбицы. Дворец шепчет мне, что дядя один… а мне того и надобно. Я касаюсь ладонью белого холодного камня.
Это ощущается, как будто в мою ладонь тыкается холодный и мокрый собачий нос.
А у меня никогда не было собаки. Лошади меня еще как-то переносят в человеческой форме, а вот щенок… не любят они полудемонов…
Я мягко надавливаю ладонью на рычаг — и прохожу в королевскую спальню. Змея скользит у моих ног, дверь закрывается за мной.
Не страшно. Я могу открыть ее в любой миг.
Дядя спит. Золотой рыцарь никогда не отличался чувствительностью.
Я зажигаю свечи в высоком поставце и прохожусь по комнате. Миг — и в спальне опять светло как днем. Дядя просыпается и недовольно морщится:
— Утро?
— Нет. Ночь.
— Тогда какого… Алекс?
Я улыбаюсь. Холодно и равнодушно. Слой льда уже отделил меня от мира. Мне уже все безразлично — и жизнь этого существа в том числе. Чем он лучше прочих? Мразь и ничтожество.
— Доброй ночи, дядюшка. Вы не откажетесь уделить мне немного вашего драгоценного времени?
— Ты что, с ума сошел? Ночь же! А… — По лицу видно, что под золотыми волосами идет какой-то мыслительный процесс. — А как ты здесь оказался?!
