Чтоб на вас там крыша обрушилась!
Хотя нет. Дворец жалко… лучше потом просто повешу.
Придворные ждут меня в тронном зале. Десятки взглядов впиваются иголками. Разозленные, растерянные, испуганные, оценивающие… Я прохожу к трону Рудольфа — и поворачиваюсь к залу. Опускаюсь рядом на ступеньки.
— Его величество Рудольф умер. Убийцу мы найдем.
— Ваше высочество, согласно завещанию короля вы теперь король? — вякает какая-то раззолоченная скотина.
Я усмехаюсь.
— А ребенок королевы?
И в следующие пятнадцать минут выслушиваю возражения. Ребенок еще не родился, роды в таком возрасте опасны, родится ли он вообще, а если это будет девочка, а если даже и мальчик — доживет ли он до нужного возраста, когда сможет принять трон?
Все шумят, галдят и заверяют, что будут счастливы такому королю, как я.
Ну-ну…
Но разочаровывать толпу лизоблюдов я не спешу. Успеется. Вместо этого…
— А что мне хочет сказать герцог Шартрез?
Папаша Абигейли тоже здесь. Стоит с таким видом, словно лимон сжевал. Эх, не успели они с дочкой, чуток не успели… Бя- да-а-а-а…
— Ваше высочество, мы полагаемся на ваше чувство чести.
— Особенно когда на носу война с Теварром, — усмехаюсь я.
— Да, ваше высочество.
Я вздыхаю. Мученически возвожу глаза.
— Но корона… это такая тяжесть, такая ответственность… Может быть, все-таки регентство после родов?
Голоса опять сплетаются в гул, в котором отчетливо прослеживаются возражения. И Шартрезы в первых рядах. Ну и что они задумали?
Все равно скоро узнаю.
Примерно через час я позволяю себя убедить. Завтра — похороны. Послезавтра — коронация. А сейчас отстаньте все от меня. Я молиться пошел. В дворцовый храм.
И чтобы никто меня там не беспокоил!
Я ничуть не обманываюсь льстивыми речами придворных подонков. Просто Рудольф умер… внезапно, потому и понадобился я. У нас на носу то ли война с Теварром, то ли договор с Риолоном, то ли что еще… Шартрез не обманывается: случись сейчас что — его на части раздерут со всей семейкой. Он и рад бы напялить на себя корону регента, но Абигейль еще «не родила». Как-то не принято рожать девятимесячного ребенка, будучи всего лишь на третьем месяце. Ну, на четвертом, край — на пятом. Еще месяца три ей проходить с пузом придется — и изображать все тщательно.
За это время многое разрешится и многое поменяется.
Разгребет мальчишка ситуацию — на самом деле это иначе называется и вилами разгребается, но все ж таки?
Отлично, посмотрим, что дальше делать. Родим мальчика, и пусть передает трон добровольно, как обещал. А если нет… что, кинжалов дефицит?
Засыплется?
Прихватим побольше денег и драгоценностей и сбежим. А он уж пусть тут сам как хочет.
Но для подготовки обоих вариантов требуется время. А вот его я давать наглецам и не собирался.
То время, которое я должен молиться, я провожу в храме, вызывая духов.
Да я уже упоминал, что в каждом дворце есть масса дворцовых призраков — и они слетаются сейчас на мой зов и на мою кровь. Без последнего можно бы и обойтись, но так меня никто не почует. Все-таки на собственной крови — оно колдовать выгоднее. Ни храмовников, ни следов… вот только и крови в человеке не так много.
Призраки собираются быстро. И так же быстро соглашаются послужить мне. Да, хозяин, почему бы и не рассказать о происходящем в покоях аристократов?
Дело-то хорошее, шпионаж называется…
В храме некромантией заниматься нельзя?
