— Может, вы здесь подождете? Мы этих тварей не в первый раз гоняем, а вы не привыкли…
— Полковник, это не обсуждается. Я иду с вами. Кстати — и то тело, которое наверху, — тоже.
— А что это за тело?
— А это граф Торн. Именно его сюда и назначили, но когда я понял, что проку от него не будет, — я его просто споил и держу пьяным вот уже недели две.
Полковник долго разглядывает меня.
— Алекс, вы очень похожи на своего деда.
Я развожу руками. Что вы, куда уж мне…
— Стараюсь. Ладно, пошел я спать. В полк едем на рассвете?
— Да.
— Тогда до утра. Можете посмотреть, где в вашем полку воровали. Позорище, даже спереть ничего не могут.
С тем я и отправляюсь спать. Раздаю по дороге указания слугам, растягиваюсь на чистых простынях… Все потом… Пусть весь мир подождет!
Расквартированный за городскими стенами полк производил удручающее впечатление. Для начала я бы повесил интенданта. Потом капитана, полковника, генерала… а лучше сразу — дядюшку. За такое место, чтобы другим неповадно было.
Полк… м-мать!
Форма обтрепанная, дыры заштопанные, оружие… Нет, может быть, конечно, там под деревянными убогими ножнами теваррская сталь? Так я и поверил!
Палатки — гниль на гнили! Из котлов такой запах, что страшно становится. Их тут что — помоями кормят? Щеки запавшие, глаза усталые… Разумеется. Дед-то ввел десятилетку в армии, а дядюшка заменил на двадцатник! Болван!
А размножаться-то мужикам когда?
Собственно полк — пятьсот солдат. Они разбиты на сотни, и во главе каждой сотни — капитан. Сотни дробятся на десятки, и командует каждым десятком капрал — то есть такой же солдат, только чуть получше. Капитаны назначаются отдельно, как и полковник. Итого — пятьсот шесть человек. Плюс еще пятьдесят человек в обозе. Повара, пара кузнецов, всякие подай-принеси…
Полковник смотрел, катая по щекам желваки, так что чуть кожа не прорывалась. Я вздыхаю:
— Поеду-ка я к градоправителю. Графа оставляю на ваше попечение, и чтобы не протрезвел.
— Ваше высочество…
— Вам разрешаю повесить кого-нибудь на ваше усмотрение. Но не более трех человек.
Я разворачиваю коня и направляюсь в город.
Градоправитель сегодня был чуть посмелее, но я это быстро прекратил.
Секретарь улетает в угол и впечатывается там в стену так лихо, что мне послышался хруст позвоночника. Ну и пес с ним.
Градоправитель пробует улыбнуться мне навстречу, но тут же застывает столбиком. Оказывается, сабля, с размаху разрубающая стол, отлично действует на человека. Почти как заклинание окаменения.
— Если через два часа в полк не доставят провизию, палатки, оружие, обмундирование и лошадей — можете считать себя повешенным.
— Ваше высочество!
Я встряхиваю свиток, который дядюшка выдал графу Торну. Мол, все, что делает оный, — делается для блага государства.
— Я сейчас выйду отсюда, покажу этот свиток стражникам и прикажу ваш магистрат перевешать на воротах. Меня за это дядюшка разве что поругает, я у него один племянник. А вы ищите на том свете некромантов и жалуйтесь на меня погромче.
— Ва… ва…
— Мое высочество. И оно — ждет! Рысью!
Последнее слово я почти прошипел. И мелькнуло, видимо, что-то такое в моих глазах.
Мы, полудемоны, умеем давить чужую волю и подчинять людей себе. Демоны с этим лучше справляются, но мне это тоже хорошо удается. Из людей почти никто не может противостоять.
Градоправитель не становится исключением.
Вспискивает, хрюкает — и принимается носиться по магистрату.
