потеряла, а наш волчок уже клинья подбивает. Раньше все чудил. Ходил возле нее кругами, других отшивал втихомолку, а сейчас словно плотину прорвало. Вьюном вьется вокруг лисички нашей, приручает.
– С долгами надо только вопрос решить и…
– Вот о чем и говорю, Ксень. Намедни в бухгалтерии шторы меняли, так я разговорилась с Арсением: долги приказано выплатить по распискам отца Вариного, непутевого. Видимо, Глеб за ненаглядную свою боится, вот и решил все сам сделать по-быстрому. А то прознают, что Громов из Хмурых жениться собрался на дочери Беленького, долги поднимут до купола.
Я захлопала в ладоши: ура, сдвинулось дело хоть у одной проблемной девушки из этого особняка. Значит, у Варюшки жизнь совсем скоро наладится. Почему-то сомнений в том, что педантичный оборотень Глеб правильно поступит с любимой женщиной, не возникло. И не предложит ей чего-то недостойного. Эх-х, ну почему мое сердце не ему досталось?
– Он невероятный мужчина, – улыбнувшись, похвалила я Глеба. – Сильный, мудрый, проницательный и добрый.
Старушка неожиданно «хрюкнула» после моих слов и искренне заливисто рассмеялась:
– Боги, до чего же ты наивная! Ума не приложу, как выжила-то в Песочном… целых три месяца одна?!
Я нахмурилась, вновь ощутив себя обиженным ребенком, потом чмокнула Пелагеюшку в щеку и улыбнулась смущенно:
– А, как-то так получилось…
Она, нахмурившись, погрозила мне пальцем перед носом:
– Хищники они, никогда не забывай о том. Хорошее видят только близкие, допущенные в первый круг. Тебя Хмурый защитил словом своим, вот тебе Глеб только хорошие стороны свои и кажет, а было бы иначе, проклинала бы ты волка нашего самыми последними словами.
– Но вы же сами его хвалили недавно? – опешила я.
– Хвалила, и люблю как сына, но ты – душа заблудшая, тебя учить тоже надобно. Вот на примере – самое оно.
– Мне уже двадцать пять, может, поздно учиться-то? – передразнила я зайчиху.
И получила очередной «подзатыльник»:
– Учиться никогда не поздно.
– Хорошо.
– Ладно, спать тебе пора, – поднимаясь с кровати, пожилая женщина хрустнула больными коленями, – только еще раз прошу тебя: не руби сгоряча. Если любишь Егора, терпи, не дави на него и не ершись. Он будет хорошим к тебе. Сильный дюже, а сила накладывает глубокий отпечаток на характер. Твоя сила в любви бескорыстной да мягкости. Не было в его жизни мягкости этой да ласки, не привык он к ним, но как каждое живое существо тянется… Ты ж не зря рыська: они славятся покладистым характером да мягкими лапками. Вот и пользуйся тем, что тебе наш мир подарил.
Пелагея Павловна, покивав головой, ушла отдыхать. А вот я долго не могла уснуть, думая о ее словах.
Глава 25
– Вроде ничего не забыли? – заглядывая в бумажный пакет, озабоченно спросила Пелагея Павловна и спохватилась: – А засахаренные орешки?
– Нет-нет, все взяли, ничего не забыли, – потрясла я парочкой небольших пакетов. – Варюшка создаст сегодня кулинарный шедевр!
– Мне кажется, лучше нашей Беленькой никто не умеет готовить, – в голосе Николая, неизменно сопровождавшего нас, отчетливо прозвучало предвкушение.
– Отличная хозяюшка Глебушке достанется! – шепнула мне на ухо довольная зайчиха, словно лично своему приемному сыночку невестку спроворила.
На площадке у главного входа возле припаркованных с самого утра шикарных автомобилей томились незнакомые оборотни, едва заметно ежась на осеннем ветру в деловых костюмах, подобно нахохлившимся воронам. Сегодня было особенно, не по сезону, холодно. Пока я отсутствовала, важное мероприятие, проходившее в резиденции, закончилось, приглашенные участники вышли из особняка и вот-вот должны были разъехаться. Среди провожающих было и мое начальство, все трое разговаривали с двумя незнакомцами. Тот, что пониже, бледный, с виду немного субтильный, – хотя черный дорогой костюм наверняка скрывал жилистого и крепкого оборотня – с редким равнодушием посматривал по сторонам и держался за плечом высокого худощавого брюнета с хищными чертами лица.
– Нелидов, чтоб его блохи сожрали, – едва слышно, себе под нос буркнул Николай.
– Это наш конкурент? Враг? – насторожилась я. – А который из них: брюнет или блондин?
– Чернявый. Рядом его тень и шестерка – куница Заварзин. Нет, они не враги, – мотнул лохматой головой наш охранник и,
