– Утром.
После подъема, завтрака, построения Федор поехал к Осадчему. Вошел, доложился по форме.
– Садись. Дело для тебя есть.
– Слушаю.
– Особисты из частей, куда новобранцы прибывают, стали докладывать о непонятных случаях. Прибывает пополнение, двум- трем становится плохо. Температура, рвота, головные боли, потом потеря сознания, судороги, смерть. Полевые врачи ставили диагноз «пищевое отравление». Проверили сухие пайки, полевые кухни – чисто. Нет, нашли, конечно, мелкие нарушения, как без этого. Но дальнейших последствий быть от них не могло. Вон у меня на столе целая куча рапортов – тринадцать человек умерли.
– Смерти в одной части?
– В том-то и дело, что в разных. Настораживает, что умирать начали месяц назад. Сначала списывали на случайность, а с ростом количества поняли: закономерность.
– Кто-то травит специально?
– Не исключено. Вот и найди причину.
– Один вопрос: почему я? Это дело оперативных работников. Я же командир роты охраны тыла.
– Как твоя должность называется, Казанцев, я знаю, – раздраженно бросил Осадчий. – Толковых оперов у меня раз-два и обчелся. Следователей вон полно. Только и горазды показания записывать, а пусти его на землю – черта с два кого найдет.
Ну да, знал Федор, как иногда показания выбиваются. А работать на земле, в поиске, должны особисты. Контрразведка и борьба с диверсантами – их забота. Если смерти военнослужащих – следствие отравлений, умышленных отравлений, то это диверсия и есть. Только особисты за свое подразделение отвечают – за полк, дивизию. А за все остальное отвечают «территориалы», то бишь НКВД. Только не был приспособлен НКВД для таких действий в условиях военного времени. Создавался наркомат в мирное время для борьбы с врагами народа, саботажниками, вредителями, которые вооруженного отпора не оказывали. Да и находили их не оперативным путем, а по доносам, где фамилия была указана, адрес, зачастую место работы. Для следователей лучше условий просто не придумать. Согласно сталинским директивам, если случится война, воевать должны на чужой земле и малой кровью, поскольку численность армии была велика. Отсюда и бравада появилась: «Шапками закидаем и затопчем». Однако техника боевая устаревшей была, слаженности между родами войск не было, как и связи.
А применительно к спецслужбам – не было настоящих оперативников, выучки, опыта.
СМЕРШ создавался на опыте многочисленных провалов службы НКВД, с учетом совершенных в первые два года войны ошибок. Кроме того, Сталину нужен был противовес империи Берии.
Вот и вынужден был Осадчий задействовать Казанцева. Не по уставу, не по правилам, но нужен был быстрый результат.
Федор вышел из кабинета в раздумьях, держа в руках стопку рапортов о непонятных случаях смерти военнослужащих. Уселся за столом напротив дежурного. Обычно граждане здесь писали заявления, фактически – доносы на соседей или сослуживцев, зачастую из зависти или корыстных побуждений, например – вселиться в комнату арестованного, располагавшуюся в коммунальной квартире, расширить жилплощадь.
Федор изучал рапорты, в блокнот себе выписывал даты, номера военных частей. Он искал нечто общее, систему. Обнаружив ее, можно искать источник проблемы. Искал и пока не находил. Разные подразделения, разные места дислокации, даже базы снабжения другие.
Продуктовые базы тоже были под подозрением. Вдруг там завелся агент, подбрасывающий каким-то образом яд в пищу? Причем яд не убивал сразу, проходило какое-то время. Особисты в частях пробовали провести дознание, но реальных зацепок не было.
Воду пили отравленную? Не похоже, полки слишком далеко друг от друга. Пища? На время следования в эшелоне выдавали сухой паек. А там травиться нечем – сухари, консервы. Причем ели все одно и то же, а умерли единицы, если учитывать большую численность новобранцев. Повар на полевой кухне подбросил? Отпадает – полки разные, да и сколько поваров-отравителей должно быть?
Не придумав ничего путного, решил ехать в полки, беседовать с бойцами-новобранцами. Может, проскользнет в беседах какая-либо зацепка. Главное – за саму ниточку ухватиться, понять, а уж клубок он размотает.
У казармы роты стоял мотоцикл, который его бойцы захватили на поле, где диверсанты ожидали самолета. На нем он и решил ехать. Назначил вместо себя исполняющим обязанности командира роты лейтенанта Ревякина.
А сам на мотоцикл – и к Светлову. Отпуск его уже кончился. Дмитрий как увидел, обрадовался.
