Подсказал вовремя – перетащить толковых сотрудников в УОО, на базе которой будет создан новый орган – СМЕРШ. А где опытные сотрудники, там и успех будет. На первых порах это важно.
Абакумову, как креатуре Сталина, просто необходимо на первых порах доказать свою эффективность, нужность.
Раздался телефонный звонок местного телефона. На столе телефонов было три. Светлов снял трубку.
– Да, слушаю. Иду.
Светлов сказал Федору:
– Ты не скучай, мне человека встретить надо.
Оставшись один, Федор подошел к окну. Перед ним простиралась большая Лубянская площадь, в центре – памятник Дзержинскому, слева – крыши ЦК ВКП(б).
На площади редкие машины, почти все с военными номерами. Уже значительно позже, в своем времени, Федор слышал байку о том, что с Лубянки в Кремль вел подземный ход, которым пользовался Берия. О подземных ходах и укрытиях ходили мифы, частично обоснованные, вроде укрытия для Генштаба или тайной линии метро, ведущей из Кремля за город.
Ждать пришлось долго. Федор заскучать успел.
Потом в кабинет вошел Светлов, а вместе с ним офицер в звании лейтенанта.
– Багрянцев, – представился он Федору. – Можно просто – Бугор. Вместе служить будем?
– Вроде того.
Парень Федору сразу понравился. Улыбкой, простым обращением. Среди сотрудников НКВД – редкость. У них лица обычно суровые, озабоченные.
– Отлично. Познакомились, теперь едем.
Вышли через другой подъезд в переулок. Здесь их ждала черная «эмка» с зашторенными задними окнами.
– Садитесь.
Светлов уселся спереди. Водитель не спрашивал, куда ехать. Пока ехали, Багрянцев и Федор молчали, каждый смотрел в окно. Было интересно посмотреть на военную Москву. Окна в домах заклеены крест-на-крест бумагой. Прохожих мало и большинство в военной форме. А вот разрушений от бомбежек Федор не заметил.
Машина выбралась на Горьковское шоссе, на восток от столицы. Ехали долго, часа полтора. Как заметил Федор, уже миновали Московскую область и въехали во Владимирскую. Почти сразу свернули с шоссе, потряслись с полчаса по грунтовке. У шлагбаума с часовым легковушка остановилась.
– Прибыли, выходим, – сказал Светлов. – Какое-то время будем находиться здесь.
Он проводил их в штаб, где их отметили в книгах учета. Как понял Федор, здесь располагалось учебное подразделение. Когда шли к казарме, Федор видел бойцов, а также молодых парней в гражданской одежде. Мысли по этому поводу были, но он их держал при себе. Язык мой – враг мой. Нигде эта поговорка не была так актуальна, как в спецслужбах.
Для командиров казарма была небольшой, отдельной от бойцов. Несколько дней прибывшие командиры были предоставлены сами себе. Каждый день прибывали из разных округов и ведомств все новые сотрудники, большинство – младший комсостав, от лейтенантов до капитанов. А потом начались занятия. Многие командиры попали в НКВД по направлению партийных или комсомольских организаций, прямо с рабочих мест. Образование начальное или среднее, после военных училищ меньшинство. При наборе в НКВД упор делали на пролетарскую сознательность и классовое чутье, вещи неосязаемые. Они писали с ошибками, а специальных методов работы спецслужб не знали, только азы. Преподавали опытные практики. Основы оперативной работы, структура и методы работы немецких разведывательных органов, принципы радиопеленгации, вербовку осведомителей, да много чего еще. Для некоторых такая учеба была откровением. Федор же для себя ничего нового не узнал. По сравнению с погранучилищем, которое он закончил, – академия против церковно-приходской школы. Но старательно конспектировал.
Были практические занятия, стрельба, физподготовка. Федор понял, что Абакумов зря времени не теряет, к моменту официального приказа о создании СМЕРШа хочет иметь уже подготовленные кадры, костяк. И проверить учебное подразделение никто не вправе. Управление Особых отделов – закрытая тема даже для НКВД, особо секретная структура.
Из парней в гражданском тут же готовили диверсантов и разведчиков, планируемых для заброски в немецкий тыл. Периодически проводили тренировки, одинаково полезные обеим сторонам. Группе будущих диверсантов ставили задачу проникнуть на охраняемый объект, а группе контрразведчиков – их обезвредить на путях подхода, не дать произвести подрыв. Боевые мины, конечно, не использовались, имитация взрывпакетами. Но в остальном взаправду. С силовыми задержаниями, преследованием. Никто не хотел уступать, иногда до рукопашных доходило, но без членовредительства. Диверсант по-любому должен был замаскироваться, пройти, выполнить задание. Случись задержание настоящими немцами – отбиться, со стрельбой или без, и уйти.
