Федор вернулся к Николаю:
– Говорит – пятерых, если без перегруза.
– Так… Я, ты, Курта этого придется брать – пусть к немцам приведет… еще двоих бойцов. Немцев сколько?
– Фельдфебель этот говорит – трое.
– Сам видел: у моих с собой только ножи и пистолеты. А у фрицев – автоматы. Тебе все живые нужны?
– Ответ ты сам знаешь… Но хотя бы одного – переход показать.
– Ну, одного сделаем. Что целым будет, не обещаю, но говорить сможет.
Федор вернулся к Курту:
– Ты должен показать, где ваша группа прячется.
– Чтобы я, немецкий солдат, выдал своих товарищей? – возмутился немец. – Я присягу давал!
– Выбирай: или ты показываешь и отправляешься в лагерь – даю слово офицера, – или мы прикончим тебя ножом и бросим в воду. Времени на раздумья нет. Во сколько встреча?
– Не позднее двух часов.
Федор посмотрел на часы: половина первого. Времени впритык. А ведь надо еще на лодке плыть к невидимой в темноте Семеновке. А на воде дороги нет. Лодочник небось всю жизнь тут прожил и берега как свои пять пальцев знает.
Подошел Николай. Он уже просек ситуацию и подыграл Федору:
– Этого резать будем или того? – Большим пальцем правой руки он указал за спину, где на земле лежал раненный в ноги немец.
– Тот бесполезен, ранен в ноги, а этот помогать не хочет. Придется прикончить обоих, да и лодочника заодно.
Федор говорил это спокойным голосом. Когда речь идет о жизни того, для кого это говорится, такой тон устрашает больше всего.
Связанный немец засучил ногами: умирать ему не хотелось, да и кому охота?
– Я согласен, я покажу, – зачастил он.
– Кляп ему в рот, чтобы не крикнул на подходе, – подсказал Николай.
– Если крикнет, свои же его первым и прикончат.
– Рукой направление покажет. Я фашисту не верю. Свистун, сунь ему кляп в рот и развяжи ноги. Ты остаешься здесь с Прохоровым – охранять пленных.
И неожиданно гнусаво, по-блатному запел:
Такого от Николая Федор не ожидал, блатным духом навеяно.
Они уселись в лодку: Федор – на носу, Курт – перед ним. Двое бойцов на одной лавке за веслом, и на корме – Николай.
Оттолкнулись от берега. Темно. Куда плыть? Судя по карте, Семеновка на другом берегу, и курс следовало держать на северо- запад. Только компаса, который помог бы, не было. Никто не предполагал, что придется совершить ночное плавание. Как говорится, знал бы прикуп – жил бы в Сочи.
Бойцы дружно гребли. Лодка была хорошо просмолена, с легким ходом. За бортом журчала вода.
– Сюда от деревни сколько времени плыли? – спросил Федор у Курта.
– Тридцать пять минут.
По-русски Курт говорил чисто, без акцента – он явно имел языковую подготовку и практику. Вот же гад! А ведь он, Федор, немецкого языка вовсе не знал, так, несколько расхожих фраз.
Время от времени Федор посматривал на часы – они гребли уже около получаса.
Берег показался неожиданно, просто впереди возникло нечто темное, и почти сразу же зашуршали камыши о борта лодки.
– Табань! – приказал Николай. – Ну и где эта деревня? В какую сторону?
