– Бедная крошка, – сказал дядя, беря Полину на руки. – Не волнуйся, я позабочусь о тебе, как о родной дочери.
Он был самым чудесным дядюшкой, которого только можно представить, но очень занятым. К тому же его собственный сын, Микоэль, тоже требовал внимания. Через год девочку вернули в Москву, в старую школу и старую квартиру, где ее ждал дедушка, немного угрюмый и молчаливый, но любящий. Полина чувствовала себя потерянной, разбитой. Она постоянно грустила. И конечно, не замечала, что на ее лестничной площадке иногда появлялась еще одна дверь, из которой в любое время мог выйти Макс Феншо – Полинин незримый хранитель, спрятанный от посторонних заклинанием Отвода глаз. Он появлялся тихо и проверял, все ли безопасно вокруг его бедняжки-племянницы, которая, однако, до сих пор не проявляла никаких магических способностей. Но от нее шла особая энергетика – какой обладали все колдуны. И маленькая Полина была такой же, как и он сам, только убита горем и одиночеством.
– Кстати, – воскликнула Маргарита, возвращая подругу в реальность. – Насчет того, является ли Сева Сиреной, можно спросить у наставников.
– Но вдруг они сами не знают?
– Какая-нибудь Кощеевна, может быть, и не знает, но вот Лиса уж точно должна.
– Нет, у Лисы я спросить не могу! – запротестовала Полина.
– Почему? – удивленно моргнула Маргарита.
– Сложно объяснить. Понимаешь, Дарья Сергеевна всегда говорит мне держаться от Севы подальше. Она почему-то придает этому слишком большое значение, и мне не хочется, чтобы она знала, что я думала о Заиграй-Овражкине.
– Так ты объясни, что это нас всех интересует, не только тебя.
– Нет, Марго, не могу Может быть, попросить Анисью или Василису поговорить с Велес?
– Сомневаюсь, что из этого выйдет толк. Анисья теперь вообще боится сталкиваться с Верой Николаевной, даже на встречи к ней ходит, дрожа от страха. Думаю, что Вася тоже откажется.
– Н-да, правда. Может, Жаба знает? Только я и с ним не хочу говорить на эту тему.
– Вот что, – победно улыбнулась Маргарита. – Завтра утром у меня очередное рандеву с Маливиничком. Я спрошу про Севу у него. Маливиничок такой придурок, что ничего не заподозрит.
Девочки с нетерпением ждали свою подругу. Огненная колдунья должна была вот-вот вернуться со встречи с наставником по Стихии и сообщить наконец всю правду о Севе.
«Конечно, все будет так, как сказал мой брат», – думала Анисья, помешивая горячий густой суп в своей тарелке.
«Конечно же, Заиграй-Овражкин – Сирена», – думала Полина, несмотря на все утверждения Анисьи.
Василиса же не могла определиться, к какому выводу склонялась больше.
И вот появилась Маргарита. Она взлетела вверх по ажурной зеленой лестнице на второй этаж столовой и остановилась как вкопанная перед подружками. Ее карие глаза свирепо сверкали, волосы, наэлектризовавшиеся от шерстяного шарфа, торчали в разные стороны и придавали ей поистине воинственный вид.
– Ну? – нетерпеливо сказала Полина.
Маргарита закатила глаза и шумно выдохнула.
– Что? Маливиничок сказал, что Заиграй-Овражкин – Сирена? – спросила Василиса.
– Нет же, он сказал, что Сева – обычный маг, правда? – откликнулась Анисья.
– Нет! – ответила Маргарита с усмешкой. – Он сказал: «А кто такой Заиграй-Овражкин?»
Прошло несколько секунд, в течение которых девочки пытались переварить сказанную Маргаритой фразу, а потом Полина захохотала.
Сева услышал смех и поднял голову. За крайним столиком на втором этаже сидели Анисья, Василиса, Маргарита и Водяная колдунья, которая заливисто смеялась, чуть ли не лежа на столе. Прошло около минуты, а она все не унималась, но Сева и предположить не мог, что именно его персона стала причиной ее веселья.
Сегодня пришлось обедать без Мити, зато в компании целого десятка девушек, которые подсели к нему, надеясь скрасить его мнимое одиночество. Что ж, он был не против, главное, чтобы не надоедали своими разговорами.
– Ты сегодня такой красивый.
Сева поперхнулся и повернулся к Оксане:
– Спасибо, но ты уже второй раз это говоришь.
– Ой, я забылась, – засмеялась та.
Сева улыбнулся и ничего не ответил. Оксана ему не нравилась. Вообще-то, она была хорошей девушкой, но он в последнее время стал чересчур привередлив: ее пышные формы его не привлекали, лицо казалось слишком маленьким, а нос длинным. К тому
