— Моей семье принадлежит поместье рядом с Медными горами, — негромко заговорил Бланкар. — Оно почти заброшено — медные листы и проволоку дешевле купить у райанов, чем самим бурить шахты, — но, несмотря на это, я провел там детство.
Если он надеялся меня поймать, то просчитался — я даже темп дыхания не сменила. Не дурили вы Тимара, в две секунды глуша магсвет и пряча под подушку «Пышную розу страсти», господин маг!
И снова тишина. Тени и свечи. Рау, разглядывающий потолок, и багровые блики рубинов по стенам — широкие обручи темного металла с крупными накопителями плотно сидят на мужских руках от запястья до локтя. Кожа у мага светлая, почти как моя, но шея, лицо и треугольник кожи у ворота на груди покрыты красноватым загаром. Платиновые волосы чуть ниже плеч, длинные, как у девушки, ресницы, идеальный профиль. На вид лет тридцать, может, чуть старше, но точно младше Йарры. Я вдруг поняла, что откровенно любуюсь магом, и нахмурилась. У него шерсть на груди! Фу!.. Представила, как мои пальцы зарываются в эти золотистые завитки, и покраснела.
Он нарочно меня дразнит, пришло понимание. Вряд ли разбудил специально, но теперь, зная, что я не сплю, догадываясь, что смотрю… Да ну его к лешему! Вот уж правду говорят, они там, в Рау, все распущенные и ненормальные!
А потом маг встал, и я, заскулив, глубже залезла под одеяло. Широкие плечи, узкая талия, мускулистые ноги, золотистые завитки на груди, внизу живота… Спать! Срочно спать!
Плеснула вода, зашуршала ткань. Шаги…
— Подсматривать нехорошо, — услышала я у самого уха.
Докажите, что я подсматривала!
Пальцы Бланкара пробежались по моей шее, потянули за волосы, открывая лицо.
— Все время кажется, что они горячие, — тихо сказал маг, раскладывая мои локоны по подушке. — Хорошо, что ты спишь, лисенок. — Он наклонился так низко, что я почувствовала его дыхание. — Во сне ты не будешь против…
Обветренные губы легко коснулись моих. Осторожно, едва заметно. Нежно-нежно.
Исчезли.
Короткий поцелуй — не поцелуй, игра, — горячий рот вобрал мою верхнюю губу, чуть потянул, отпустил. Снова поймал, коснулся ее языком, неторопливо обвел. Отпустил. Поймал…
По телу катилось тепло, будто я выпила глинтвейна — тепло и пряный хмель, обожженные губы, внезапная слабость и сладкая истома. И путающиеся мысли — оттолкнуть? Ответить?..
А если не отпустит? Но он же обещал, что не тронет, пока я не захочу… А я не хочу. Совсем не хочу! И не важно, что сердце выпрыгивает из груди, что томление заставляет извиваться и кусать губы — мои? его? — боги, ну разве это поцелуй?
— Ого, — усмехнулся Бланкар, слизывая капельку крови. — Даже так… — И припал к моему рту, больше не сдерживаясь, но с такой упоительной нежностью, что я потрясенно затихла, а на глазах выступили слезы. Оказывается, так тоже бывает — безмерная осторожность, забота.
— …Не тяжело, лисенок?
— Нет…
Легкие прикосновения, на которые я, изумляясь сама и поражая своим удивлением мага, реагировала не менее остро, чем на жесткие ласки.
— Он так не делал?
— Нет…
Даже в нежности Йарра был грубоват. Раду захватывал, брал в стальной плен объятий, с бешеным напором закреплял и развивал успех, а Бланкар… Бланкар пьянил, как черное вино, дурманил, затягивая в буруны желания и страсти.
— Так тоже нет?
Ахнув, я выгнулась, прижалась теснее к ласкающим грудь губам.
— Он идиот.
— Не говорите так…
