Завернувшись в одеяло, я сползла с кровати и пошла к Его Сиятельству, старательно огибая оставленные его сапогами мокрые следы. Чем ближе я подходила к графу, тем отчетливее становился кислый запах портовой сивухи.
— Вы что, пьяны? — не поверила я.
— Как с-скотина, — подтвердил Йарра, тряхнув волосами. — Вести себя собираюсь соответственно, — ухмыльнулся он и дернул край одеяла.
Беззвучно вскрикнув, я упала на него, выгнулась, пытаясь увернуться от пьяного поцелуя.
— Отпустите!
Йарра прижал меня к себе, зло впился в губы.
— Вот так, — тяжело дыша, сказал он. — Вот теперь мне лучше. А если поиметь тебя, станет совсем хорошо. — А в глазах флер…
— Не надо! Я не хочу!
— Ты никогда не хочешь, а потом орешь подо мной, как мартовская кошка, — противно засмеялся граф. Сунул ладонь в вырез сорочки, лапая грудь, с нажимом провел ртом по шее. — Ведьма… — хрипло прошептал он.
Заметил, что у меня по щекам текут слезы, и с проклятием столкнул с колен, сбросил на пол сползшее с меня одеяло.
— Не рыдай, не трону. Сядь, — буркнул он. — Ровно сядь! — рыкнул он, когда я сжалась в комок на пятачке, одеяла.
Я расправила плечи, сложила руки — благовоспитанная леди, присевшая на траву в ворохе юбок. Только вместо юного пажа невменяемый граф. Я чувствовала, как его взгляд скользит по мне, останавливаясь то на груди, просвечивающей сквозь сорочку, то на голых ногах, то на кружеве панталон, не доходящих даже до середины бедра.
— Ты красивая, — заявил вдруг Йарра. — Очень. — Вытряхнул из притороченного к поясу мешочка горсть мятых ягод хиэра, ссыпал их в рот, запил портвейном из меха, который я вначале приняла за сумку. — Да, ты очень красивая, — повторил он, и сразу же, безо всякого перехода: — Сибилл сжег свою шильду. А я тебя берегу. Цени.
Сибилл?! Шильду?! Он меня поэтому терпеть не может?!
— Почему ты меня не любишь, Лир-ра? — скалясь, спросил граф. Я поперхнулась воздухом, уставилась на Йарру, а он придвинулся ко мне, наклонив мех, и вино тонкой струйкой полилось на пол. — Расскажи мне, кто живет в твоей хорошенькой головке, а? Обещаю, я не стану его убивать. Понять хочу. Ну?.. Ришар? Ришар, да? Он же бабник, Лир-ра! У него жена! И таких, как ты, десяток в каждом городе!
— Зачем вы это говорите?! Не нужен мне Ришар!
— А кто нужен, Лир-ра?! Кто?! Тот щенок, Ривейра?
Какой еще Ривейра?..
— Как его… Аллен? Алан! — щелкнул пальцами Йарра.
Алан?
— Нет!
— Нет, — кивнул граф. — Ладно. Файлен?
— Нет!
— Треньйе?
— Нет!
— Кто-то из гарнизона? Из матросов? Может, Сэли? Что смотришь, — хохотнул Йарра, — неужели не знала, что он по тебе сохнет?
Граф сошел с ума, поняла я. Флер свел его с ума. Совсем. Сиятельство даже не слушал меня, просто перечислял какие-то незнакомые имена. И в конце:
— Неужели Тимар, Лир-ра? Ты поэтому так над ним трясешься, да?.. Он же калека! Нищий калека!
— Не смейте так о нем говорить! — побледнела я. — Тим мой брат!
— Да какой он, к брыгу, брат! — рявкнул Йарра, швырнув бурдюк о стену, и я, взвизгнув, бросилась прочь из комнаты.
Граф догнал меня в два прыжка, захлопнул дверь, придавив ее ладонью. Темно за окном, темно в спальне, и только искры волчьей татуировки высвечивают крупную руку с голубыми веревками вен. Я вжалась в дверь и закрыла глаза.
