Жертвой неба и земли.
Я опять научилась мечтать, храня в своем каменном сердце частичку зарождающейся любви и нежности к этому незнакомцу. Представляла, что небо сжалится и дарует нам свободу. И мы, взявшись за руки, как те влюбленные парочки, приносящие уже нам обоим цветы, уйдем подальше от этого места.
Дни летели, их сменяли ночи. Я выучила каждую черточку в облике моего невольного напарника. С удивлением, кое прежде было мне недоступно, я начала отмечать перемены в собственном каменном теле и запертой в нем душе. Не сразу, но понимание ворвалось в мой застывший мозг — я влюблена.
Влюблена, как тот мальчишка, приходивший сюда с рыжеволосой девчушкой, что с придыханием смотрела на моего каменного соседа, а паренек таким же взглядом смотрел на нее. Эта парочка выросла на наших глазах. Через годы красивый статный мужчина все так же млел от улыбок рыжеволосой красавицы, а она все свое внимание и любовь отдавала каменной статуе. Я усмехалась, глядя на нее. Что может дать тот, кто застыл на века? Ничего.
Именно с них все началось. С этой парочки безумных влюбленных.
Когда девушка впервые пришла одна ночью, я лишь посмеивалась ее излияниям каменной статуе. Она горячо говорила о своих чувствах, о том, что стала бы для него единственной и неповторимой. В округе царила засуха, палящее солнце сжигало урожай, а внутри этой хрупкой фигурки цвела весна, лил дождь, орошая каплями румяные щеки.
Она говорила, а я горько вторила ей. Ее мысли находили отражение в моих. Такой, какой для него хотела стать она, могла быть и я. Девушка приходила все чаще, и вместо зависти, что поднималась во мне, пришла жалость. Я, застывшая во времени статуя, влюбленная в такую же статую, она же — живая молодая женщина, отдавшая свое сердце каменному истукану. Что может быть страшнее?
Я не знала до той ночи.
Страшнее может быть безумие любви. Когда все слова и клятвы становятся явью. Она обещала отдать свою жизнь ради него. И сдержала слово.
Я могла лишь смотреть на весь ужас происходящего, мысленно вопить и беззвучно плакать, когда острый нож в руке девушки пронзал ее же тело. Она умирала, лежа у его ног, а алая кровь растекалась по бездушному камню. Ночь невыносимого кошмара перешла в утро отчаянной боли, когда ее нашел влюбленный паренек.
Я никогда не забуду его глаз и слез, его криков. Его возлюбленная умерла на его руках. И ты, мой молчаливый спутник… Ты тоже был немым свидетелем и не мог ничего сделать. На твоем безукоризненном лице залегли хмурые складки. Люди не видели этого, но видела я. Та, что на протяжении долгих лет всматривалась в твое лицо, впитывая каждую черточку, как губка.
Глупышка рассчитывала на быструю смерть, но откуда в хрупком теле силы, чтобы пробить грудную клетку? Ее смерть стала продолжительной агонией длиною в целую ночь.
Вместе со мной плакало небо. Ливень смывал запекшуюся кровь с твоего тела. А глупые люди решили, что ты принял кровавую дань и подарил им живительную влагу.
Рыжеволосая была первой. Сколько их будет еще? Много. И с каждой смертью менялся и ты. Ужас давно не сковывал твое лицо. Безразличие тоже исчезло. Теперь ты ждал новых жертв. Новой боли и агонии. Нового всплеска энергии. Я не могла винить тебя. Ко мне не долетала и сотая часть того, что получал ты. Кто знает, как изменилась бы я сама.
Сто лет, ровно столько прошло после первой жертвы. Отрезок, равный одному дыханию застывшего на месте изваяния. Целый век поклонения и кровавой жатвы. Я смотрела на тебя и не узнавала. В облике надменного чужака сквозила не роскошь и сила, а ужас и боль. Что стало с тобой? Ты не мог ответить на этот вопрос. Но… новый всплеск энергии от череды смертей — и каменная крошка с отчаянным скрежетом слетела с твоего тела.
Если бы я могла разомкнуть губы — я бы закричала. Если бы я могла зажмуриться, сделала бы это. Если бы могла затаить дыхание, забыла бы как дышать. Ты был восхитительно красив. Ты был чарующе прекрасен… до первой улыбки, вселившей в меня ужас и трепет.
Если бы могла — я бы убежала.
Но нет. Безмолвная статуя взирала на твои неуклюжие шаги. На то, как ты скидываешь последнюю пыль и крошку. На искреннее изумление, когда ты схватил белоснежный локон в свои тонкие пальцы. Они изменили тебя, Эльхор.
Твое рычание, сорвавшееся с губ, громом отдалось в небе. Ты прощался с собой в немом плаче. Разминал плечи и растирал ноги. Твои шаги совершенно точно причиняли тебе боль. Но ты все равно шел вперед… Тебе была нужна я.
Со страхом взирала на то, как ты приближаешься. Со страхом и тайным желанием. Я боялась тебя и неумолимо хотела быть частью твоей жизни. Извращенная пытка. Ты сделал выбор за меня. Не могло быть иначе, Эльхор.
